– Тогда давай поедем и поговорим со старухой –
загорелась я, – заставим ее признаться. Пусть выведет нас на киллеров, их
надо остановить.
Собеседник посмотрел на часы.
– Уже поздно, и она сегодня хоронила ребенка.
– Сомневаюсь, что Антонина Войтюк убивается по
внучке, – не согласилась я, – думаю, она сейчас празднует победу.
Сначала весь ее план полетел к чертям, потом удача ей улыбнулась – Ася
скончалась в реанимации. Банзай, еду в Египет! Там клубника в октябре за три
копейки!
– Завтра после двенадцати отправимся к бабке,
хорошо? – предложил Назар.
– Слушай, дай еще раз посмотреть снимок с места
происшествия, – попросила я.
Назар положил фото на стол.
– Что-то не так?
– Смотри, – велела я, – красная пунктирная
линия – это выстрел?
– Да, – кивнул Назар.
– И кто спустил курок?
– Один из бандитов.
– Не получается, они стоят на другой траектории.
Начальник охраны стал водить пальцем по изображению.
– Действительно. Почему я этого не заметил? Похоже,
целились от стола.
– Нет, под ним тряслись от ужаса мы с Настей, больше
там никого не было, – возразила я.
– Я сказал: «от стола», а не «из-под стола», –
уточнил Назар, – вероятно, преступник затаился сбоку.
– Опять не выходит, – заспорила я, – отлично
помню, как обстояло дело. Бандиты находятся в зале, мы с Куваевой в тот момент
дрожим под столом, охрана у двери, Вера убита, девочка бежит, Антонина в
укрытии, главбух у стены, кассирша на рабочем месте. Так кто палил из
«Двуглавого орла»?
– Не знаю, – развел руками Назар.
– Выходит, в зале был еще один человек, которого никто
не заметил, – подвела я итог, – и в поле зрения видеоаппаратуры
преступник не попал.
Назар неотрывно смотрел на снимок, потом перевел взгляд на
меня:
– И кто он?
Я подпрыгнула на стуле.
– Зачем мы гадаем? На этом фото стола не видно, у тебя,
вероятно, при себе имеется еще несколько снимков. Камера должна была
зафиксировать еще одного преступника.
Назар крякнул.
– Тут такое дело. В зале расчетов сейчас в рабочем
состоянии не вся аппаратура: та камера, которая направлена на стол, не фурычит.
– У вас неисправны какие-то камеры? – возмутилась
я.
Назар опустил глаза.
– Техника имеет обыкновение ломаться, техническому
отделу сократили финансирование. В первую очередь велено чинить камеры в
вип-зале, хранилище и помещении ячеек. Расчетный отдел на последнем месте. Я
уже сто раз просил устранить неполадки, а мне в ответ: «Не сейчас, денег нет, в
следующем месяце, хватит в зале платежей и пары камер». А оно вон как
повернулось.
Глава 30
Я покосилась на начальника охраны:
– Ты ждешь от меня ответа?
– Действительно, глупо, – пробормотал
Назар. – Это я от изумления так отреагировал.
– Почему «глупо»? – обиделась я. – Смотри,
ограбление по времени заняло меньше пяти минут. Налетчики действовали четко,
думаю, они приходили в банк несколько раз, осматривались, примерялись. Один из
бандитов – женщина, от нее пахло духами «Голубое эхо любви», а еще она
совершила ошибку, не надела перчаток, правда, догадалась стереть лак с ногтей,
но на кутикуле остались крохотные розовые пятнышки, я их заметила, когда
мерзавка, заполучив мои серьги, сжала их в кулаке. В момент эмоционального
напряжения многие люди запоминают именно мелкие детали, а вот описать общую
картину не способны. Затем преступница сделала шаг назад, хотела схватить сумку
Насти, и тут раздался голос второго налетчика, он крикнул что-то вроде:
– Там «Милли» лежит и последняя «Шанель»!
– Кто? – заморгал Назар.
Я торжествующе потерла руки.
– Вот! Что и требовалось доказать! Скажи, что такое
«Шанель»? На что намекал бандит?
Назар отхлебнул из чашки давно остывший чай.
– Ну, вроде так звали француженку, которая придумала
духи.
– Великая Коко Шанель – автор множества гениальных
вещей, – улыбнулась я, – маленькое черное платье, парфюмерная линия,
брюки для женщин. Но у нас сейчас не о моде лекция. Дело в другом, дом «Шанель»
выпускает очень дорогие сумки, многие женщины хотели бы заполучить ридикюльчик
на цепочке, но далеко не каждая может выложить более ста тысяч рублей.
– Сколько? – оторопел Назар.
Я кивнула.
– Ты не ослышался. В московских фирменных бутиках
«Шанель» цена на сумочки стартует именно с этой суммы. В Париже они дешевле, а
если знать в столице Франции правильные места, то можно приобрести мечту модниц
почти в два раза дешевле.
– Пятьдесят тысяч. Тоже офигеть, – выдохнул
начальник охраны.
– Короче, у меня была при себе последняя новинка от
«Шанель» из светло-бежевой кожи, и именно про нее кричал второй бандит. Из
внешнего кармашка сумки торчали перчатки «Милли». Предполагаю, ты о них тоже не
слышал?
– Не-а, – по-детски ответил Назар.
– Боюсь нанести тебе травму, если скажу, что перчатки
стоят десять тысяч долларов.
– Врешь! – подпрыгнул собеседник.
Я начала загибать пальцы:
– Кожа новорожденного ягненка, подкладка из
натурального шелка с вышивкой. И узор, и сами перчатки выполнены вручную,
производят «Милли» исключительно в Лондоне, никаких таек, вьетнамок или
китаянок в небольшом ателье нет, там служат исключительно англичанки с хорошей
репутацией, отворот перчаток украшают три пуговички из чистой платины. Каюсь,
сумку я купила собственноручно, а перчатки мне преподнес бывший муж Макс
Полянский. Кстати, это не самый его безумный подарок, золотой мопс в
натуральную величину стоил Максу дороже «Милли»!
– Сумасшествие! – потрясенно произнес Назар.
Я обиделась и указала на его запястье:
– Часы «Вашерон Константин». Боюсь ошибиться, но,
похоже, ты отвалил за них около двадцати тысяч евро.
Назар с нежностью посмотрел на циферблат:
