– Медведь! – заголосил густой бас.
– Волк, – вторила ему Рита, – бежим!
– Командой овладело массовое безумие, – без
малейшего признака волнения сказал Никита. – Просто фильм «Катастрофа в
океане». Если кто не смотрел, поясню. На большом корабле начинается болезнь:
люди видят монстров…
Из коридора полетел истошный визг, дверь в столовую
распахнулась, словно от мощного удара ногой, в комнату, бешено сопя, вбежало
жуткое существо. Серо-черная клокастая шерсть густо покрывала зверя, из-под
неровно подстриженной челки блестели злобные глаза, сверкали оскаленные,
желтые, кривые, но острые зубы. В клыках было зажато что-то бело-рыжее.
– Мама! – хором заорали Манана и Вика, вскакивая
на свои кресла.
Мы с Аней беззвучно взгромоздились на диван, Катя сползла
под стол (видимо, она надеялась, что ее скроет свисающая до пола скатерть).
Леонид, забыв напрочь о любимой жене, одним прыжком преодолел расстояние до
стены, в которой не было иллюминаторов, и… исчез. Но мне было не до изумления,
потому что чудище фыркнуло, выплюнуло добычу и стало теребить ее лапами.
– Собачка! Она убила дворняжку! – судорожно
прошептала Аня. – Смотри, терзает ее останки!
Мне стало нехорошо. Чтобы не упасть, я схватилась за жену
художника и зажмурилась.
– На помощь! – завопил Василий Олегович. –
Ловите ее! Стреляйте! Метайте ножи!
Я приоткрыла один глаз и поняла: участники круиза остались наедине
с волосатым монстром, капитан и официант с позором сбежали, Шумакова тоже нет в
столовой. Леонид каким-то чудом прошел сквозь стену, Никита и Василий Олегович
лишились как условных, так и безусловных рефлексов, мы с Аней боимся
пошевелиться на диване, Манана и Вика окаменели на стульях. Одна Алина сидела
над тарелкой: наверное, ее парализовало от страха.
Чудовище оставило свою жертву и оглушительно икнуло. Меня
затошнило. Монстр никогда не пользовался зубной щеткой, не посещал стоматолога
и не употреблял ментоловый освежитель для пасти.
– Он их ща сожрет, – прошептала из коридора
женщина. – Похоже, из Карякина оборотень.
– А чего, в Карякине питомник гоблинов? – спросил
прокуренный баритон.
– Ты не в курсе? – изумилась тетка. – Когда
Чернобыль накрылся, облако аж до Тульской области дошло, потом на Карякино
надвинулось и там задождило. С тех пор у карякинцев коровы с двумя головами и
куры на шести ногах рождаются. Надо дверь в столовую закрыть, пусть урод
олигархов схарчит, тогда он нас не тронет!
Створка хлопнула о косяк: корабельная команда решила
пожертвовать пассажирами ради собственной безопасности. Своя рубашка, как
известно, ближе к телу.
– Что делать будем? – одними губами спросила
Аня. – Может, набросимся на него и скрутим?
И тут Алина, издав боевой клич носорога, метнула в жуткое
создание вилку. Столовый прибор не нанес страхолюдине ни малейшего ущерба,
похоже, шерсть у зверушки по толщине и прочности превышала строительный
утеплитель, серебряный четырехзубец угодил ему в спину и остался стоять, как
зубочистка в желе.
Диетолог решила не сдаваться. В чудо природы полетели другие
столовые приборы, вскоре всклокоченный урод стал напоминать
дикобраза-переростка, только вместо иголок из него торчали вилки и здоровенная
пика, которой раскладывают мясо на тарелки. Пример Алины вдохновил и нас с
Аней. Я швырнула в монстра диванную подушку и не промахнулась. Она упала на
бездыханную бело-рыжую собачку. Дикобраз зарычал, вцепился в думку и разодрал
ее с такой легкостью, с какой я разрываю бумажную салфетку.
Аня схватила с журнального столика пустую стальную вазу и
запулила ее в непрошеного гостя. Ваза с гулким звуком угодила в голову зверюги.
– Получи, фашист, гранату! – затопала ногами
Редька. – Сейчас он без чувств свалится.
– Вау, – завизжала Вика, – у него голова
чугунная! Вазончик помялся, а ему, блин, по барабану! Леня! Папочка!
– Не ори, – прошипел Василий Олегович, сидевший на
комоде между двумя канделябрами. – Не надо злить чудовище!
– Брось в него подсвечник, – попросил Никита.
Директор схватил бронзовую красоту. Бах, бах – оба
подсвечника пролетели мимо.
– Кривой Глаз – друг индейцев, – хихикнула Аня.
– Надо с ним подружиться, – предложила Манана.
– Начинай, – приказал директор. – Спускайся,
обними его, предложи чашку кофе!
– Худой мир лучше доброй ссоры, – сказала Манана и
вывалила на пол содержимое салатника.
Чудо-юдо стало жадно поглощать угощенье.
– Вот видите? – торжественно объявила
пиар-директор. – Он полакомится и нас полюбит!
Никита ткнул пальцем в пол:
– Глядя на труп кошки, я сильно сомневаюсь в
возможности установить с живоглотом парламентские отношения.
– Это собачка, – меланхолично возразила Аня.
– Кошка, – уперся художник. – У псов не
бывает такой тонкой шерсти. Не спорь, у живописцев очень острый взгляд.
– Надеюсь, мешанина из белков с углеводами, сдобренная
жирным соусом, нокаутирует печень и желудок пришельца, и он подохнет! –
злобно каркнула Алина. – Пищу на теплоходе никак нельзя назвать здоровой!
Огромная голова оторвалась от ковра, похожий на лопату язык
вывалился из пасти, вилки в спине зазвенели.
– Мама! – запищала Вика. – Папочка! Спаси!
– Твой папик удрал, – фыркнула Алина. – Делай
правильные выводы.
Манана высыпала на ковер содержимое хлебницы. Монстр не
побрезговал ни нарезным, ни бородинским, он вмиг все проглотил и угрожающе
зарычал.
– Люди! – заорал Василий Олегович. – Сволочи!
Сюда!
В столовую очень тихо протиснулся Юра, в руках он держал
ярко-желтый баллон.
– Эй, ты, повернись! – приказал майор.
Мы все, включая монстра, резко повернули головы и впились в
Шумакова взглядами. Юра нажал на дозатор, из круглой тубы вырвалась белая струя
пены и попала в живот Мананы. Та беззвучно, словно высохший лист, свалилась с
кресла прямо перед оскаленной пастью монстра.
– Он ее загрызет! – закричала Аня, соскакивая с дивана. –
На, на, иди сюда, ням-ням!
