– Ты уверена, что Елизавета тайком от всех не сгоняла к
ларьку? – не успокаивалась я. – Некоторые люди демонстративно жуют у
всех на глазах веточку укропа, уверяя, что это их рацион на сутки, а по дороге
с работы домой заскакивают в булочную и там набивают желудок свежеиспеченными
плюшками!
– Не, Суханова дура, но у нее железный характер, –
помотала головой Светлана. – И она реально теряла вес. Вот Ирка тоже на
диету села, придумала после шести ничего не жрать. Программу по телику
посмотрела, ее дяденька с тетенькой ведут, про всякие средства от болезней
рассказывают, вот там и объявили: если вы не ужинаете, то будете похожи на
супермодель.
– Надо же, – вздохнула я. – А вот мне всегда
отчаянно хочется подкрепиться после программы «Время».
Света шмыгнула носом.
– Точняк! Обожаю в одиннадцать, перед отбоем,
бутербродик соорудить. А Ирка всем растрепала: я на ужин не хожу, только воду
пью.
– Помогло? – полюбопытствовала я.
Светлана прыснула:
– Не! Хотя с такой оригинальной диетой ваще в двери
застрянешь! Театр Куклачева отдыхает! Ты только послушай!
Мне было совершенно не интересно узнавать ненужные детали,
но я отлично знаю: хочешь вытащить из собеседника сведения, не перебивай его,
пусть выбалтывает все, самое важное иногда можно извлечь из пустого трепа.
Куприн когда-то вычислил серийного убийцу, зацепившись за на первый взгляд
ничего не значащую фразу одной девушки: «Сергей надел в тот вечер под пиджак
синюю рубашку, расстегнул ее до середины груди, и я в него сразу влюбилась».
Парень на тот момент был вне всяких подозрений, девушку допрашивали как
свидетельницу, ее просили вспомнить, кто находился ночью в клубе, про своего
нового знакомого любительница потусить ляпнула просто так. А Куприн неожиданно
подумал: «Отчего скромный, во всех отношениях положительный учитель математики
впервые, по его словам, осмелившийся зарулить в увеселительное заведение, решил
выставить наружу голый торс? Задумал привлечь девушек? Мужчины, если они,
конечно, не стриптизеры и не альфонсы, так себя не ведут. Это женская манера
демонстрировать красивую грудь и ноги».
Через день патологоанатом сказал, что в желудке трупа нашли
самую обычную темно-синюю пуговицу от мужской сорочки, которую жертва отгрызла
от одежды маньяка, пытаясь защититься. Снять отпечаток пальца с крохотного
кусочка пластика, который к тому же находился в пищеварительной системе
человека, невозможно. Определить, к чьей рубашке она ранее была пришита, тоже
нельзя, таких пруд пруди. И тут Олег вспомнил фразу девушки про красавца с
голой грудью. Куприну в голову пришла простая мысль: что, если скромный
преподаватель вовсе не расстегивал рубашку, а просто лишился пуговицы?
Зацепившись за крошку информации, прозвучавшую в пустой болтовне, мой бывший
муж вычислил убийцу. А если бы Куприн в тот момент, когда девушка, закатив
глаза, принялась описывать своего нового знакомого, сказал: «Это к делу не
относится, давайте вернемся к основной теме беседы», – фраза про рубашку
осталась бы невысказанной, и маньяк продолжал бы убивать.
Вот почему я сейчас внимательно слушала Глаголеву.
Как-то раз около шести вечера Светочка захотела какао и
отправилась ставить чайник. Едва девочка открыла шкаф, где хранились банки, как
в кухню влетела Ира, распахнула холодильник, вытащила оттуда гору пакетов,
положила их на стол и стала самозабвенно есть сыр, колбасу, сырые сосиски.
Одновременно она ухитрялась намазывать толстые куски белого хлеба маслом,
шарить рукой в коробке с зефиром, отправляя сладкое за сэндвичами, и хватать из
стоящей на плите миски котлеты.
– Эй, тебе плохо не станет? – не выдержала Света,
наблюдая за невиданным обжорством.
Ира, не отвечая, в два глотка выхлебала здоровенную кружку
чая, вывалив туда полбанки клубничного варенья, схрумкала мимоходом горсть
сухариков и громко икнула.
– Лучше сядь, – посоветовала Света. – Стоя
только лошади харчатся. И не торопись, а то подавишься.
Ириша еще раз издала квакающий звук, влила в себя новый
стакан сладкой заварки, плюхнулась на табуретку и выдохнула:
– Успела!
– Куда? – не поняла Светлана. – Ты боялась,
что кухня в Питер уедет? Успокойся, она здесь останется, и холодильник в Турции
отдыхать не собирается!
Ирина, отдуваясь, указала на большие стенные часы.
– Через секунду шесть вечера, а я на диете, не ужинаю.
Надо до восемнадцати подкрепиться, чтобы потом живот от голода не крючило!
Услышав эту историю в Светином пересказе, я рассмеялась:
– Отличный метод! За пару минут до часа икс напихаться
под завязку продуктами, словно верблюд, отправляющийся в дальний путь. Ясное
дело, до утра есть не захочется.
Светлана кивнула.
– Ага! Вот только эффект специфический получился.
Килограммчики не ушли, а прилипли. Ирка стала напоминать кабачок, вроде небольшая,
но со всех сторон круглая. Но, похоже, она Ваське и в таком виде понравилась. А
Лизке, несмотря на ее осиную талию, уже ничего не светило. Папочка два раза с
одной и той же не связывается.
– Погоди, – удивилась я. – Лиза, по твоей
терминологии, «зайка»?
– Точняк, – подтвердила подросток.
– Но ее отношения с Василием Олеговичем уже в прошлом?
Каким же образом отставная любовница очутилась на теплоходе? – недоумевала
я.
Ира скосила глаза.
– Ей свезло. В круиз позвали троих: меня, Ирку и Нину
Сереброву. В полдень Екатерина велела нам стоять в холле с сумками. Ирина и я
выполнили указание, а Нина опаздывала. Екатерина Максимовна велела
воспитанницам идти в машину и приказала крутившейся рядом Лизавете:
– Сбегай к Серебровой, поторопи ее.
Минут через десять в автомобиль, где сидели девочки, влезла
невероятно довольная Суханова и объявила:
– Нинка с лестницы упала, ногу подвернула. Чтобы
оплаченная каюта не пропадала, Екатерина Максимовна велела мне с вами ехать.
Светлана перевела дух и продолжила:
– Уж больно Сереброва вовремя со ступенек сверзилась.
Лизка прям вся от счастья светилась, она постоянно около нас находилась,
боялась даже шаг в сторону сделать, вдруг Екатерина обозлится и назад ее
отошлет.
– Значит, Суханова шаурмой не лакомилась! –
подвела я итог услышанному. – Чем же она отравилась?
Светлана опять скосила глаза.
