– Закон! Ну-ка, вспомни одного нашего весьма известного
режиссера, который уложил в свою койку юную актрису, которой не исполнилось и
тринадцати? Правда, он потом на ней женился и некоторое время жил с ней, но
суть дела брак не меняет. Киношник соблазнил девочку, и ему даже пальцем не
погрозили, он спокойно рассказывает журналистам о романе с малолеткой. Другой
пример. Актер средней руки, маменькин сынок, проживший с мамашей почти до
пенсии, после ее кончины женился на старлетке, и борзописцы узнали: роман
лицедея и Лолиты завязался, когда последняя еще в школу ходила. Думаю, брак
оформили лишь после того, как актер понял – ему нужна после смерти матери
дармовая прислуга, заодно и пиар не помешает, поэтому не постеснялся продать
кое-какие биографические подробности глянцу
[16].
Продолжать этот список или остановиться? Есть у нас политик…
– Хватит, – поморщилась я. – Мне совершенно
не нравятся дедушки, которые забавляются с тинейджерами. Только в приведенных
тобой примерах, хоть и с большой натяжкой, можно говорить о любви, а Василий
Олегович…
– Содержал приют, помогал никому не нужным детям и уж
точно никого не убивал! – разозлилась Катя.
– Вскрытие показало, что Суханову задушили
подушкой, – перебила я. – Красной, взятой в ее каюте с дивана. Теперь
скажи, зачем ты унесла думку и приволокла на ее место другую, черную?
– Кто? – с отлично разыгранным удивлением
заморгала Катя. – Я?
– Точно, – подхватила я. – Ты! Взяла ее со
стула в коридоре.
– В коридоре есть стулья? – продолжила изображать
святую невинность Самойлова.
– А то ты не знала, – ехидно прищурилась я.
– Нет, – помотала головой Катерина.
– Я имею в виду раскладные сиденья!
Катя прижала руки к груди:
– Да ну!
Слишком много ужасных событий случилось за последние дни на
теплоходе, а мои нервы не стальные канаты, поэтому я не смогла держать себя в
рамках:
– Хватит ломать комедию! Светлана мне все рассказала!
Она видела тебя в коридоре, наблюдала за тем, как многоуважаемая госпожа
Самойлова утаскивала из каюты, где должна была состояться оргия ее мужа с
малолеткой, вещи, которые могли вызвать изумление у тех, кто будет осматривать
помещение. Своевременная предосторожность! И зачем современному подростку
школьная форма советских лет? Откуда у сироты деньги на роскошное белье? Но ты
так торопилась, что оставила галстук, флакон с элитной туалетной водой, тапочки
и еще кое-что.
– Верно, – кивнула Катя. – Я приводила в
порядок каюту! Василий Олегович приказал! Он очень испугался! Да только девочка
уже умерла, когда Самойлов вошел к ней! Муж приблизился к кровати, увидел труп
и сразу позвал меня.
– Ты всегда зачищаешь за педофилом его охотничьи
угодья? – спросила я. – Хозяйка интерната сексуальных услуг!
Катя встала:
– Если ничего не знаешь, лучше не говори. Я спасала
девочек от ужасной судьбы.
– Точно, – подхватила я. – Забирала их из
приютов, где малышки жили в неподобающих условиях, селила в уютных спальнях,
кормила-поила-одевала-учила-помогала найти работу. Но, как известно, бесплатный
сыр бывает лишь в мышеловке, девочкам приходилось расплачиваться за свое
«счастливое детство». Кстати, затея с монахинями – отличный ход. Российский
человек почему-то уверен: все священнослужители хорошие люди. Наверное, это
верная мысль. Воцерковленный, истинно верующий человек никогда не нанесет
другому вреда. Но ведь одежда монашки – это форма, ее может купить и надеть
любой. Тихие женщины в черных платьях до полу и косынках на голове не имеют
никакого отношения ни к одному из монастырей. Во время нашей беседы Светлана
несколько раз повторила: «Мы с Ирой видели. Спросите у Иры». Она тоже была
свидетелем преступления, могла проболтаться. И что случилось с бедной девочкой?
Она умерла. Правда, здорово? Теперь Ирина ничего никому никогда не расскажет!
Катя махнула рукой:
– Виола, попробуй на мгновение забыть о своем нелестном
мнении обо мне и подумать о ситуации отстраненно. Значит, и Светлана, и Ирина
наблюдали, как я выношу вещи?
– Да, – согласилась я.
– Чтобы тайна не раскрылась, – медленно продолжала
Самойлова, – я, по твоему мнению, убила Ирину?
– Получается так, – кивнула я. – Мертвые
неразговорчивы.
– Но почему тогда я оставила в живых Светлану? –
спросила Катя. – Логично убрать обеих воспитанниц.
Я заморгала. Черт возьми, и правда! По какой причине Свету
не постигла судьба подруг?
Катя сняла трубку местного телефона и сказала:
– Света, зайди в мою каюту.
Воспитанница поспешила выполнить ее приказ. Скромно опустив
глаза, она прошмыгнула в комнату.
– Садись, – предложила Катя.
Света безропотно устроилась в кресле и сложила руки на
коленях.
– А теперь повтори то, что ты рассказала Виоле, –
почти ласково попросила Катерина.
Света широко распахнула наивные глаза:
– Мы не разговаривали!
От такой наглости я оторопела, потом воскликнула:
– Не ври!
Света умоляюще посмотрела на Катю:
– Что вы от меня хотите?
– Правду, – приказала Самойлова. – Очень
скоро сюда приедет милиция, истина выплывет наружу, я не смогу тебе помочь.
– Не понимаю, – заплакала девочка. – Я не
сделала ничего плохого! Никого не видела, ничего не слышала!
– Ну ты и нахалка! – не выдержала я. –
Старательно внушала мне, что Катя убийца! Дескать, история про шаурму выдумана,
Лиза не отходила от подруг ни на шаг, вы с Ирой видели, как Самойлова уносила
вещи. А еще ты мимоходом намекнула, что Катя считает мои книги глупыми. Ты что,
хотела, чтобы я прониклась к Самойловой не лучшими чувствами?
Светлана истерически зарыдала, Катя сходила в ванную,
принесла полотенце и приказала:
– Успокойся, вытри лицо, пригладь волосы. Ты опять
причесалась абы как, поэтому разлохматилась. Где второй «краб»?
– Потеряла, прямо сразу на пристани, – всхлипнула
воспитанница. – Не ругайте меня!
Я вцепилась в ручки кресла.
