— Я вам не нравлюсь? — спросил Рорк таким тоном, что сразу стало понятно — он нисколько не переживает по этому поводу, а скорей уж наоборот, с радостью готов принять брошенный вызов.
— Я вас не знаю.
— Но у вас уже есть обо мне мнение, разве это честно?
Честно? Ему нужна честность? Что-то не верится. Если ему хоть словом намекнуть, что Элизабет о нем в действительности думает, уже через минуту она окажется в туалете с подолом, задранным до ушей.
А теперь еще от одной этой мысли у Элизабет заныло внизу живота.
— Я о вас читала, — раздраженно ответила она.
— А что именно?
То, что если бы не он, то сегодня здесь ничего бы не было, ведь это именно он уговорил внучку Тайлера выставить редчайшие вина из коллекции покойного деда на аукцион Ваверли.
Элизабет уже пожалела, что вообще с ним заговорила. Рорк оказался слишком уверенным и сильным, а организатору мероприятия вообще не положено болтать с гостями на личные темы.
— Кое-что.
— Да ладно тебе, раз уж бросила мне перчатку, так нечего теперь отнекиваться. — Рорк поднял темные густые брови и пристально посмотрел на нее серо-зелеными глазами.
В этом ее еще никто не обвинял.
— Слушай, это не мое дело. Мне надо убедиться, что все идет как надо.
— Убедишься, как только ответишь на мои вопросы. — С этими словами Рорк преградил ей дорогу.
Этот барьер под два метра ростом, прижимающий ее к колонне и скрывающий от посторонних взглядов, оказалось не так-то просто обойти, к тому же теперь, когда он навис над ней, Элизабет еще острее почувствовала желание.
— У тебя есть мнение, — Рорк уперся рукой в колонну, — и я хочу его услышать.
— Зачем?
— Ну, скажем, я уже давно не встречал женщин, которые не только бы говорили, чтобы я от них отстал, но и действительно этого бы хотели. — Рорк придвинулся еще ближе. — И я хочу знать почему.
— У Ваверли полно проблем, — выпалила Элизабет, чувствуя, как бешено бьется ее сердце, — и если аукцион пойдет ко дну, то во многом благодаря тебе. — А потом, осознав, что только что ляпнула, затаила дыхание и замерла на месте.
— И где ты это вычитала?
— Извини. Это не мое дело, мне пора.
— Не так быстро. Думаю, ты должна мне объяснение.
— Я влезла не в свое дело.
— Вот только, похоже, ты в нем неплохо осведомлена.
— Послушай…
Но в эту секунду ее спасло появление старой школьной подруги, Кендры Дарлинг, личной помощницы Анны Ричардсон, генерального директора аукциона Ваверли.
— Мистер Блек, Анна просила меня вас найти.
— А это не может подождать? Мы с Элизабет немного заняты.
Увидев, кого зажал в углу Рорк, Кендра удивленно расширила карие глаза под очками с черепаховой оправой.
— Это важно, с вами хотят поговорить какие-то люди из ФБР.
Крепко сжав зубы, Рорк отстранился от Элизабет и кивнул настырной помощнице Анны:
— Скажи, что я приду через пару минут.
— Я думаю, вам стоит пойти прямо сейчас.
Проще говоря, она не хочет возвращаться без него, ведь наверняка она привыкла общаться с богатыми, пусть порой и несговорчивыми клиентами, но уж никак не с представителями закона. Иначе бы она знала, что речь пойдет об антиках с Ближнего Востока.
Рорк задумался о том, как часто ему попадали в руки произведения искусства, и он с первого взгляда безошибочно определял, являются ли они подлинными или же искусными подделками. Чутье никогда его не подводило, а тщательный анализ лишь подтверждал его выводы.
И эта встреча с Элизабет подействовала на него так же. Только взяв ее руку в свою, Рорк сразу же понял, что Элизабет — подлинная. Никакого притворства, никаких игр, чистое притяжение. Осталось лишь ее заполучить.
— Мы потом договорим, — заверил он.
Вот только в ее глазах ясно читалось: «И не надейся».
— Мистер Блек?
Рорк отстранился от миниатюрной устроительницы мероприятия с аппетитными формами и незабываемыми голубыми глазами и прямиком направился к двум чужакам на этом празднике жизни, стоявшим рядом с Анной. Вот только она, в отличие от своей помощницы, явно не боялась, что ФБР испортит им аукцион. И эта спокойная уверенность всегда нравилась Рорку.
— Рорк, это специальные агенты Метьюс и Тодд, — сказала она, улыбаясь. — Они хотели бы задать нам наедине пару вопросов.
Рорк осмотрел агентов и заключил, что уже пару раз видел Тодда, хотя еще ни разу не имел с ним дела.
А вот высокую стройную Метьюс с темными волосами до плеч он видел впервые, и по тому, как она следила за его приближением, Рорк сразу понял, что агент расценивает его в качестве способа подняться по карьерной лестнице.
— Мы можем поговорить на террасе, — предложил Рорк и, сняв пиджак, набросил его на плечи Анны.
«А Элизабет неплохо потрудилась, она даже небольшую террасу превратила в романтичный уголок, украсив ее сосновыми ветками, свечами и фонариками».
После трех месяцев в джунглях Рорк по достоинству оценил прохладный ноябрьский вечер и огни Манхэттена. Обычно он считал город слишком скучным, но в ночи было свое очарование.
— Чем мы можем вам помочь? — спросил Рорк, как только за ними закрылась дверь.
— Нас интересует статуэтка Райяса «Золотое сердце». Принц Маллик Коури сообщил, что видел, как человек в маске, очень похожий на мистера Блека, похитил ее из дворца.
— Но не думаете же вы, что Рорк действительно ее похитил? — воскликнула Анна, вот только возмущение это было наигранным, обвинению она явно ни капельки не удивилась.
— Нам известно, что он в это время находился в Дубае. Человек с такими разносторонними талантами вполне мог пробраться во дворец и украсть статуэтку.
— Мог бы, — подтвердил Рорк.
— Но не стал бы, — добавила Анна, взглядом предлагая ему помолчать и предоставить ей возможность со всем разобраться.
— Так же, как мог бы совершить миллион других преступлений, — продолжил Рорк, пристально глядя на агента Метьюс. — Вот только я этим не занимаюсь.
— Извините, но одних ваших слов нам мало для доказательства, — вмешался агент Тодд.
— Но у вас нет и доказательств того, что Рорк замешан в этом деле, — заметила Анна.
Ладно, что бы она там ни думала, но, по крайней мере, она не оставила его на растерзание волкам.
— Вор совершил ошибку и выругался, — добавила Метьюс. — Принц заявил, что у него был очень низкий и запоминающийся голос. Ваш голос, мистер Блек.
— Мы как-то встречались пару лет назад в Дубае, но я сомневаюсь, что он до сих пор может помнить мой голос.
