Крупные землевладельцы закладывали свое имущество, завещали доходы Церкви, затем испрашивали отпущение грехов и брали деньги у монахов-бенедиктинцев, чтобы перековать свои орала и серпы на мечи и копья. Отцы семейств клялись в верности своим женам и в преданности родственникам, а потом писали завещания и составляли распоряжения на случай смерти. Иерусалим зовет! Христова вотчина манит! Воинство Господа должно вырвать ее из турецких лап. Deus vult!
[6]
Этот клич прозвучал как сигнал походной трубы и отозвался во всех уголках страны франков. Да исполнится воля Божья! Однако крестоносцы мечтали также и о голубых морях, об огромных поместьях размером с летнее пастбище, о лошадях со снежно-белыми гривами, о мраморных портиках, о дорогих убранствах из камлота, Дамаска и парчи. А еще они мечтали о драгоценных камнях величиной с голубиное яйцо, о теплых, залитых золотистым солнцем днях, вдали от холодного и сырого воздуха мрачных северных лесов с их неизменным покрывалом из густого тумана. Пожар чаяний и предчувствий прокатился по землям франков. Его пламя питалось не только верой, надеждой и благими помыслами, но и властными амбициями, алчностью и похотью. В эти последние дни должна была исполниться воля Божья. Говорили о неминуемом Апокалипсисе, о внезапном наступлении Судного дня, который станет ловушкой для каждого. И никому не удастся его избежать!
Все неузнаваемо изменилось с осени прошлого года. Над полями, голыми и черными после уборки урожая, висела плотная туманная мгла. Серые стены Клермона стали обителью, влекущей к себе облаченных в рясы священнослужителей со сверкающими великолепием крестами, а также феодалов с развевающимися на ветру знаменами красного, золотисто-желтого и белоснежного цветов. Стоя на пурпурном помосте, клирик с курчавой бородой, ссутулившийся под тяжестью белой, украшенной золотом мантии, огласил слово Божье. Потом Папа Урбан II обратился к собравшимся с призывом от себя лично.
— Обращаюсь ко всем присутствующим здесь, — начал он звонким голосом. — Заявляю также всем тем, кто отсутствует, что так повелел Христос. От стен Иерусалима и града Константинополя приходят страшные вести. Из Персидского царства явился некий варварский народ, который вторгся в христианские земли с востока. Сея смерть и разрушения, он истребил огнем и мечом местное население. Эти захватчики, арабы и турки, с боем прорвались через Византийскую империю и вышли к самому Срединному морю, к проливу, который называется Рукав Святого Георгия
[7]
. Византийской империи был нанесен тяжелый урон. Доныне эта империя была нашей защитой, теперь же она сама остро нуждается в защите и помощи. Эти турки угнали к себе много христианских пленников. Они разрушили храмы Господни или же превратили их в мечети. О чем еще мне вам рассказать? Слушайте же: эти насильники и грабители оскверняют алтари мерзостными нечистотами своих тел. Они делают христианам обрезание и полученной кровью кропят наши алтари, купели и чаши. Наши церкви, где уже не служат Богу, они превратили в конюшни для своих лошадей. Так вот: в этих церквях наши священники уже не проповедуют; теперь в них хозяйничают турки. Именно сейчас, в сию минуту, они подвергают христиан пыткам, связывают, пронзают стрелами, или же заставляют становиться на колени, склонив головы, чтобы палачам было удобнее отсекать им головы одним ударом обнаженного меча. Я уже не говорю о надругательствах над женщинами, ибо лучше молчать, чем говорить об этом. Нам во Франции уже приходилось слышать отзвуки предсмертных криков, доносившихся из Иберии! Неужели вы хотите дождаться того часа, когда будут насиловать ваших жен, а детей ваших угонять в рабство в чужие края? А давайте вспомним о наших братьях христианах, которые отправляются в паломничество за далекие моря! Если у них есть деньги, то их принуждают платить подать и подношения каждый раз, когда они оказываются у врат городов или у входов в церкви. Если же их в чем-то обвиняют и бросают в темницу, то заставляют платить за то, чтобы снова выйти на свободу. А как же те, у кого нет денег, нет ничего, кроме печати нужды? Как же обходятся с ними? А их обыскивают. У них даже мозоли на пятках срезают, чтобы посмотреть, не зашито ли там что-нибудь. Их заставляют пить ядовитое зелье, выворачивающее наизнанку желудок, — а вдруг паломники проглотили монеты или драгоценности? Часто животы несчастных просто разрезают, а кишки вытаскивают и тоже разрезают, чтобы обыскать. Разве можно говорить об этом без гнева и печали? Это же ваши родные братья, Христовы дети и сыновья Церкви. И на кого, как не на вас, славных воинов, ложится обязанность восстановить попранную справедливость и отомстить жестоким завоевателям? Ваша храбрость и ваша сила должны усмирить поднятую на вас руку.
После этого Урбан обратил свой гнев на слушателей. Голос его дрожал от нервного возбуждения.
— Вы — титулованные рыцари, однако вас буквально распирает гордыня! Вы неистово нападаете на братьев ваших и рубите их — то одного, то другого. Разве это по-божески? Давайте не будем кривить душой! Срам на наши головы! Мы живем не по-христиански. Мучители детей, убийцы мужей, насильники вдов! От вас несет богохульством! Вы — убийцы, жаждущие отмщения за пролитую кровь. Вы слетаетесь на битву, как стервятники, завидевшие падаль издалека. Это ужасно! Это отвратительно! Если хотите спасти свои души, то сложите с себя запятнанное кровью рыцарское звание и встаньте на защиту Христа. Чем заниматься междоусобицами, отправляйтесь лучше на войну с турками! Вы, превратившиеся в грабителей, должны стать воителями, выступить на справедливую войну и сделать все, чтобы добыть нетленную награду! Да не остановят вас никакие препятствия! Завершите свои дела, осуществите необходимые приготовления, а когда закончится зима — отправляйтесь в поход. Вас поведет Господь.
Урбан умолк, опершись на кафедру, и обвел взглядом собравшихся. Женщины плакали, закрыв ладонями лица, мужчины стояли, потупив головы; и вдруг раздался крик: «Такова воля Божья!» Этот крик превратился в громоподобный гул: то, звеня сталью, мужчины вынимали из ножен мечи и кинжалы, обращая к небу свой воинственный клич. Урбан поднял руки, жестом прося тишины.
— «Там, где соберутся двое или трое от Моего имени, там буду и я», — произнес он нараспев. — Если бы в души ваши не вошел Господь, вы бы не кричали: «Такова воля Божья!» Поэтому знайте: это сам Господь исторгнул из вас этот крик. И пусть он станет вашим боевым кличем, когда вы вступите в схватку с врагом. Пусть он станет кличем всей этой войны: «Такова воля Божья!» Более того, тот, кто решит отправиться в поход, должен принести присягу, а на груди или голове нести изображение креста. Старые и больные, а также те, кто непригоден к военной службе, останутся дома. Женщины не должны отправляться в это святое паломничество без мужей, братьев или охранников, иначе они из помощниц превратятся в обузу. Пусть богатые помогут бедным. Пусть не остановят вас ни ваши владения, ни любовь к детям, родителям или домашним очагам. Помните о том, что говорится в Евангелии: «Вы должны оставить все и следовать за Христом». Поэтому отправляйтесь в путь к Гробу Господню, вырвите ту землю из рук завоевателей и возьмите ее себе — землю, источающую молоко и мед! Отвоюйте Иерусалим, самый благодатный из всех краев, где жил Господь наш и принял за всех нас мученическую смерть. Преклоните колени и припадите к Гробу Господню, поблагодарите его за веру вашу. Идите и ничего не бойтесь. Ваши владения будут надежно защищены, а вы тем временем отнимете у врагов ваших еще большие богатства. А тот, кому суждено будет погибнуть, в походе ли, или в битве с турками, получит отпущение грехов. Это я твердо обещаю всем будущим участникам похода, поскольку Господь наделил меня такой властью. Не бойтесь ни пыток, ни боли, ибо они — как терновый венец мученичества. Ваш путь будет недолгим, зато награда — вечной. Моим голосом глаголет пророк. Беритесь же за оружие!
