– О боже! – закатила глаза Вольская. – У меня
не кабинет врача! Я – Клеопатра, таинственная личность, немного волшебница,
фея, добрая колдунья! Поэтому создаю особый имидж. Надеваю парик, накрываюсь с
головы до ног покрывалом, зажигаю ароматические свечи, в кабинете царит
полумрак. Ну и потока желающих исцелиться у меня нет! Кстати, на завтра никто
из постоянных посетителей не записан, можно ожидать только случайного человека.
Думаю, тебе вообще придется лишь на телефонные звонки отвечать. Выручи меня,
пожалуйста!
– У тебя нет секретаря? – удивилась я.
– Есть, но она гриппом заболела, – вздохнула Кира.
– Я не умею вести душевные разговоры с посторонними, –
я еще раз попыталась увильнуть от роли Клеопатры.
Кира скорчила гримасу.
– Лучше честно признайся, что тебе влом мне помочь!
– Нет, – кисло соврала я, – а почему ты не
хочешь просто взять выходной?
– Это невозможно, – загадочно ответила
Кира, – и если ты меня не выручишь, моя жизнь рухнет. Больше мне надеяться
не на кого. Ты единственная подруга, кто в первую очередь думает не о себе, а о
других.
– Согласна, – кивнула я.
– Солнышко! – кинулась ко мне с объятиями
Вольская. – Ты лучшая!
На следующий день точно в назначенный час я подъехала к
офису «Клеопатры», увидела неподалеку вагончик с молочными продуктами и
спросила продавщицу:
– Кефир есть?
– Только литровые пакеты, – улыбнулась она.
– Свежий?
– Час назад доставили, мы тухлятину на реализацию не
берем, – со скоростью пулемета выпалила торговка.
Я купила пакет, вошла в подъезд, открыла полученным от Киры
ключом входную дверь и беспрепятственно вошла в помещение, переоборудованное
под чертоги Клеопатры. Поскольку в моем доме обитает кошка, тезка царицы,
название салона показалось мне забавным, рассмешил и интерьер, который детально
продумала Кирка.
Для создания атмосферы мистической таинственности Вольская
велела выкрасить стены в темно-фиолетовый цвет и при помощи трафарета
нарисовать тут и там пирамиды, сфинкса и отчего-то парочку греческих богов.
Кира не отличается знанием древней истории, она, не стесняясь, смешала вместе
Египет и Грецию. Повсюду были развешаны африканские маски, купленные в
магазинах сувениров, стояли разнообразные кальяны, и в воздухе сильно пахло
благовониями. Я хотела было открыть форточку, чтобы впустить немного свежего
воздуха, но вовремя вспомнила, что Вольская строго-настрого запретила
приближаться к плотно занавешенным окнам.
Клеопатра принимала клиентов за круглым столом, накрытым
красной скатертью. На нем лежали Библия, крест, колода карт, толстая книга с
надписью «Глас судьбы», стоял подсвечник с оранжево-желтыми восковыми свечами и
сверкал хрустальный шар на подставке. Я оглядела безумный набор и приуныла,
потом приняла решение: пусть Кира злится и вычеркивает меня из списка друзей,
но я не стану дурачить наивных женщин, вертя перед их носом стекляшкой или
раскидывая карты. Вот если они захотят получить совет для укрепления семейной
жизни, я охотно поделюсь своим опытом, естественно, без упоминания сковородок,
разделочных ножей, шампуров и прочих опасных кухонных прибамбасов.
Клиенты, слава богу, не спешили со своим горем к Клеопатре.
Я почитала принесенный с собой детектив, потом вытащила из сумки припасенный
пакет кефира и выпила его. От книги и еды меня несколько раз отвлекали
телефонные звонки, люди хотели записаться на прием, и я тщательно
зарегистрировала будущих посетителей, втайне надеясь, что моя рабочая смена
пройдет тихо-мирно. И тут в дверь затрезвонили. Быстро натянув на голову парик
из иссиня-черных волос, я набросила ярко-желтый парчовый халат, сверху накинула
полупрозрачную темно-синюю накидку, расшитую звездами, и, чувствуя себя
полнейшей идиоткой, пошла в прихожую. Надеюсь, пришедшая женщина хочет просто
выговориться и поплакать чужому человеку в жилетку.
Но на пороге стоял парень лет двадцати, одетый, несмотря на
холодную погоду, в короткую черную кожаную куртку, узкие джинсы и замшевые
ботинки на тонкой подметке.
– Ты, что ли, эта… ну, блин, как ее? – спросил
клиент.
– Клеопатра, – подсказала я.
– Во! Точно! – обрадовался юноша и протянул мне
руку. – Привет!
Я удивилась жесту посетителя, вообще-то здороваться за руку
с дамой не принято, похоже, молодой человек не обременен воспитанием, но не следует
его отпугивать.
– Привет, – повторила я и пожала чуть влажную
ладонь незнакомца.
В ту же секунду перед моим лицом взмахнула крылом птица, я
ощутила его мягкое прикосновение, свет померк, а вместе с ним исчезли запах
дешевого одеколона и шум машин, доносившийся с улицы.
Глава 2
Ноздри защекотал аромат мужского парфюма, последней новинки
от «Диора». Я чихнула и, не раскрывая глаз, сказала:
– Кеша, сколько раз просила, если облился с головы до
ног одеколоном, не входи в мою спальню! Неужели непонятно, что душиться надо
чуть-чуть? Почему ты опрокидываешь на себя сразу пол-литра…
Кашель перехватил горло, глаза открылись, я автоматически
села в кровати и увидела незнакомую комнату, смахивающую на юрту кочевника. Две
стены полностью закрывали темно-вишневые ковры с традиционным азиатским
орнаментом, окно занавешивали парчовые шторы, на полу в художественном
беспорядке были разбросаны домотканые половички. Неподалеку от плотно сдвинутых
гардин громоздился письменный стол явно родом из шестидесятых годов двадцатого
века: две тумбы с ящиками, а на них дубовая доска, обтянутая темно-зеленым
сукном. На столешнице валялась куча барахла, но мне было недосуг разглядывать
мелочи, потому что мое внимание привлек мужик, сидящий в старом, сильно
потертом деревянном кресле с кожаной спинкой. Сначала мне показалось, что
незнакомец, как сейчас принято говорить, – «лицо кавказской
национальности»: у него были черные волосы, смуглая кожа, карие глаза и
презрительное выражение лица, но потом он вдруг безо всякого акцента спросил:
– Проснулась? – И я мигом сообразила: волосы у
него темно-каштановые, глаза имеют слегка миндалевидный разрез, он, очевидно,
просто сильно загорел. Либо этот тип посещает солярий, либо он недавно летал
отдыхать в теплые страны. Возраст его я не определила.
– Где я? – вырвалось у меня.
– В гостях, – спокойно ответил незнакомец.
Я ощутила резкую боль в левом виске и не удержалась от
ехидного замечания:
– Да ну? Не помню, что была бы приглашена на вечеринку!
