Я испугалась еще больше. Мусик – это мопс, щенок моего Хуча,
мой, так сказать, внук по собачьей линии. Совершенно очаровательное, умильное,
толстое существо, закормленное свежей вырезкой и крабами. Несмотря на полную
вседозволенность, разрешение спать у хозяйки на голове, развалившись на
подушке, заправленной в тысячедолларовую наволочку с ручной вышивкой, и нежные
поцелуи хозяина, обнаружившего, что Муся изжевал новый пиджак из последней
коллекции Армани, Мусик хороший пес. Он приветлив со всеми, очень любит детей,
дружит с кошками, исправно использует в качестве туалета специально отведенный
уголок в саду, умеет приносить тапочки и всегда пребывает в веселом настроении.
А то, что Мусик со смаком лопает печенье на бешено дорогом пледе из
натурального меха, никак нельзя поставить ему в вину. Мопсу никто не объяснил,
что ему это запрещено.
– Как пропал? – закричала я.
– Его нигде нет, – стонала Катя, – мама
слегла, папа валокордин пьет. Приезжай скорей!
Я вскочила в машину и понеслась к Викуловым. На дворе была
настоящая зима, до Рождества оставалось всего ничего. С неба крупными хлопьями
падал снег. Вокруг большого ярко освещенного дома Ани и Сени стояли сугробы.
Пейзаж напоминал сказку про госпожу Метелицу. Бедная девочка на небесах сейчас
трясет перину, а землю засыпают белые хлопья.
Зареванная Катя сама распахнула дверь, за ней топтался
растерянный Сеня в тренировочном костюме. В прихожей сильно пахло валокордином.
Я вошла и осмотрелась. У милого Мусика есть одна не слишком
приятная привычка. Стоит кому-либо войти в холл, как мопс со всех лап несется
вниз, причем то, что в дом проник посторонний с улицы, он чует всегда, даже лежа
на третьем этаже, в кровати хозяйки, под пятью пуховыми одеялами. Обнаружив
человека, Мусик принимается яростно лаять. Только не подумайте, что он хочет
укусить или обидеть вошедшего. Нет, Мусик выражает таким образом бешеную
радость и подчас не может успокоиться добрых полчаса. Сеня зовет мопса подлым
предателем. Когда Викулов возвращается домой поздно ночью, Аня к тому времени
уже спит в своей комнате, и муж вовсе не собирается докладывать ей, в какую
пору заявился домой. Но Мусик моментально подскакивает и летит встречать Сеню.
Естественно, Аня просыпается, смотрит на часы и устраивает загулявшему мужу
разбор полетов. Правда, с некоторых пор Сеня нашел «противоядие». Дело в том,
что Мусик бежит по лестницам молча, сопя от напряжения. Заливаться счастливым
лаем он начинает, лишь увидав человека, поэтому Сеня, входя в дом, держит в
руках кусок обожаемого мопсом сыра, граммов этак двести. Едва Мусик раскрывает
пасть, как хозяин всовывает туда сырный кляп и утаскивает пса в баню. Там,
слопав угощение, Мусик может орать сколько угодно, все звуки разбиваются о
толстые стены и двери, лай не проникает даже на первый этаж. Сеня
изобретателен, как большинство российских мужчин.
Но сейчас радостно лающий Мусик не кружился под ногами.
– Спокойно, – сказала я, – слезами горю не
поможешь! Нужно обыскать весь дом. Думаю, Мусик куда-нибудь залез, а вылезти не
удалось.
– Мусик сразу бы начал орать, – всхлипнула
появившаяся в прихожей Аня.
– Вдруг голос подать не может, – решила не
сдаваться я и сняла куртку. – В гардеробную ходили? А в топочную к котлам?
Насколько я знаю, они сильно гудят, небось воет там Мусик, а вы его и не
слышите!
– Все осмотрели, – зарыдала Катюша.
– Значит, начнем поиски заново, – не унывала я.
– Верно, – влезла в наш разговор горничная
Леся, – хоть бы трупик найти, чтобы похоронить нормально.
Услыхав ее слова, Катя завыла в голос, Аня в изнеможении
рухнула на диван, а Сеня начал материться.
– Леся, – велела я, – ступай на кухню и
займись делом, а вы прекратите рыдать и подключайтесь к поискам.
Четыре часа подряд мы лазили по огромному домине.
Заглядывали в шкафы, шарили на полках, ползали по закоулкам. Обнаружили массу
потерянных ранее вещей и нашли такие места, куда со дня строительства ни разу
не шагнула нога человека, но Мусик словно сквозь землю провалился.
– Может, его украли? – растерянно пробормотал
Сеня.
– Кто? – взвилась Аня.
– Ну, Ленка, – предположил муж, – твоя
подруга взяла моду постоянно сюда шляться! Каждый день заявляется.
Я хотела было возразить, что Ленка Рябцева не любит
животных, но тут Аня, уперев кулаки в бока, принялась орать на супруга:
– Моя подруга тебе не угодила! Ходит она сюда часто! А
твоя маменька чего таскалась!
– Не смей тревожить память мамы! – взвился Семен.
И началось! Я стояла, вжав голову в плечи. Под потолком
повисла брань, ни Анька, ни Сеня не стеснялись в выражениях. Если бы один из
моих бывших мужей сказал мне хоть сотую часть того, что сейчас Семен выдал
жене, я бы моментально ушла прочь, чтобы никогда не возвращаться. В конце
концов Семен завизжал так, что в буфете жалобно зазвенели рюмки:
– Дрянь! Хватит! Больше так жить не могу! Лучше
отравиться! Или застрелиться.
На секунду мне стало страшно. Первый раз за долгие годы
знакомства я увидела Сеню в таком состоянии. Губы у него тряслись, руки
дрожали, щеки сделались фиолетовыми. Беспрестанно рыдавшая Катя притихла,
горничная Леся, до сих пор слушавшая скандал с разинутым ртом, ужом юркнула в
кладовку, но Аня не испугалась.
– Опять роль репетируешь? – прищурилась она. –
Совсем заигрался!
Сеня стал багровым. Секунду он молча смотрел на жену, потом
со всей силы пнул ногой хлипкий диванчик на паучьих изогнутых ножках. Тот,
издав жалобный треск, превратился в набор разнокалиберных деревяшек. Семен
пошел вверх по лестнице, Аня фыркнула и убежала в гостиную.
– О какой роли говорила мама? – растерянно
спросила я у Кати.
Та вдруг совершенно спокойно ответила:
– Папа взялся продюсировать фильм, боевик,
многосерийный. Собрал нас в кабинете и заявил: «Всю жизнь мечтал актером стать,
вот теперь представилась возможность!»
– Он в фильме кого-то играет? – Я стала потихоньку
въезжать в ситуацию.
Катя кивнула:
– Ага. Только, видно, с талантом у папульки незадача
вышла. Его герой в начале второй серии умирает, застреливается в кабинете! Так
что роль невелика, но папенька нас уже до обморока довел! Только с работы
явится, тут же требует: «Эй, ну-ка, слушайте! С какой интонацией лучше
произносить данную фразу?» И давай шпарить текст! Мы быстро сломались. Одна
Света энтузиазма не потеряла.
