Нед уставился на него. Реальное лицо. Он ведь и сам начал это подозревать.
— У них есть какое-нибудь представление, кто это?
— Не думаю. Но прошу вас — разрешите мне еще раз глянуть на ваше письмо. А вдруг я что-нибудь пойму!
Нед вынул письмо, которое спрятал под дублетом, когда пошел открывать дверь.
— Я тебе говорил, — сказал он предостерегающе, начиная разворачивать письмо, — это все чушь. Иначе просто быть не может.
Но Робин не слушал. Он даже не взял письмо в руки, зато он уставился на тигель в углу. Он подошел к нему и тихо вымолвил:
— Получается!
Сбитый с толку, Нед сказал:
— Это просто вино и навоз. Ничего не произошло. Смотреть не на что.
— Ничего? Это же начало всего, начало сотворения. Колба с Солнцем и Луной внутри: свет и тень, сера и ртуть. Сосуд Фламеля из могилы… Если вы вглядитесь, то увидите внутри два компонента, смешанные, но все же раздельные: мужской и женский, как дым, вьющийся в спокойном воздухе, именно так сказал Фламель.
Робин взял письмо, которое смущенный Нед все еще держал в руке, и быстро просмотрел его. «Сначала исходный материл должен быть погружен в spiritus vini, затем выращен в запечатанном сосуде в священном горне…» Что еще? «Пусть эта земная часть хорошо прокалится…»
— Я думаю, здесь имеется в виду, что вы должны присоединить конденсирующую камеру и собрать жидкость вот так — вы не возражаете, если я это сделаю?
Он положил письмо и из-под своей большой куртки вытащил потертую полотняную сумку, в которой что-то звякнуло, когда он положил ее на скамью. Потом мальчик опустошил сумку, разложив ее содержимое. Там были стеклянные трубки, конденсирующие чашки, маленькие глиняные сосуды и множество пробок.
— Я взял их, — пояснил он взволнованно Неду, увидев его лицо, — на пару дней у моего хозяина. Это все…
Говоря это, он уже присоединял стеклянный сосуд к тиглю Неда, пользуясь трубками и пробками. Потом отошел с удовлетворенным видом, открыл дверцу печки, подбросил туда еще угля и начал раздувать кожаные мехи.
Нед сказал:
— Ты все сожжешь. Оно перегреется.
Робин обернулся.
— Нет. Все в порядке. Нам нужен жар, чтобы отделить ртуть от соли посредством огня. Так сказано в книгах мастера Тобиаса. Одну книгу он особенно ценит, это «Путешествие», ее написал один старый алхимик по имени Вольфрам. Я слышал, как он вслух читает ее друзьям. Хотелось бы мне взять ее на время, но он всегда запирает ее в дубовый ящик, так что я не успеваю даже посмотреть на нее. Я знаю, что мы должны провести этот процесс в священном горне. Горне, несущем знак, который питает многих пилигримов, это сказано в вашем письме. Я не знаю, что это означает — может быть, знак креста?
— Створки раковин. Символ святого Иакова из Компостеллы.
— Ну конечно! Но все равно, эта печка послужит нам горном. А потом, понимаете, Благородный Принц придет в подавленное состояние.
Нед внимательно смотрел на него.
— Расскажи мне о Благородном Принце.
Робин наморщил лоб.
— Я думаю, — сказал он, — что Благородный Принц — это результат соединения философской ртути и серы на последних стадиях Великой Операции. «Существо королевского происхождения — то есть принц — выращивается из драгоценного яйца алхимиков». Вот что сказал мастер Тобиас.
— Значит, все это аллегорическая чепуха.
— О нет, — огорченно сказал Робин. — Нет, как вы можете так думать?
Из тигля потянуло вонью, и Нед поморщился. Пар уже поднимался и конденсировался, падая каплями в отдельный сосуд, присоединенный Робином.
— А что насчет Льва? — спросил Нед, указывая на маленький рисунок в письме.
— Лев, — сказал Робин, — это страж священных мест. Это самое почитаемое из всех существ; но, говоря языком алхимии он должен умереть, чтобы философский камень созрел. Я узнал это также из одной книги мастера Тобиаса.
Вдруг запахло гарью. Густой дым поднялся от тигля. Варнава заскулил, и Нед бросился открывать дверь, чтобы выпустить мерзкий запах.
— Ради бога! Или ты хочешь чтобы мы задохнулись?
— Нет. Все идет правильно. «Огонь будет разведен рядом с логовом Скорпиона…»
— Что такое Скорпион?
— Скорпион, я думаю, представляет собой вот это черное масло, на дне тигля. Считается, что скорпионы плюются дурно пахнущим маслом, которое является единственным средством от их яда.
Лицо у Робина было грязным от дыма, но глаза блестели от счастья. Протянув руку к нескольким каплям очищенной жидкости, которые он только что отцедил, он вылил их в черное вещество в тигле. Послышался шипящий звук, и снова вонь от горящей смеси наполнила комнату. Нед встал у открытой двери, чтобы глотнуть свежего воздуха. «Лев должен умереть…» Эта фраза снова и снова звучала у него в голове. Робин добавил еще очищенной жидкости, потом снова поставил тигель на горячую печку и с удовлетворенным видом смотрел, как смесь пузырится, сохнет и снова превращается в пепел. И Робин с живостью перечитал письмо к Ариелю.
— «Потом должно добавить активированной ртути…» Вот что нужно сделать теперь.
— У меня нет активированной ртути.
— Я думаю, это означает любой вид алкоголя. Сгодится и вино. Спасибо.
И он взял бутылку, на которую указал несколько ошеломленный Нед, и вылил ее содержимое на жженую смесь, наполнив тигель наполовину. Заткнув его пробкой, Робин снова заглянул в письмо Ариелю и пробормотал про себя:
— «Потом должно добавить активированной ртути на манер navicularius» — не знаю, что это значит, — «разумно побуждая их к благородному поединку». Разумно. Наверное, это Значит, что нужно поддерживать в печке низкий огонь, — пояснил он Неду, — до следующей стадии, пока элементы борются друг с другом в тигле. Один из них должен умереть, чтобы другой выжил.
— Разве на все это не требуются годы?
Робин энергично потряс головой.
— Фичино сказал, что один миг может быть годом, а вся жизнь — одним мгновением в жизни посвященного. Это сказано в…
— Одной из книг мастера Тобиаса? Не можешь же ты на самом деле верить во все это.
— Но ведь это так, разве вы не понимаете? Я могу заставить это действовать! Я приду опять завтра…
— Ну нет.
Нед положил руки на плечи мальчику и вытолкнул его на улицу. Там вокруг них закрутился снег, и Нед проговорил медленно и четко:
— Не приходи сюда больше. Я говорю тебе это ради твоей же пользы. Я хочу, чтобы ты ушел и забыл все об Ариеле. Лучше бы мне никогда не заходить в лавку к этому аптекарю.
Робин воскликнул:
— Я хотел сказать вам — мастер Андервуд мертв! Его ограбили и убили. Они думали, что у него есть золото…
