Это правда. Или, по крайне мере, если так было в прошлом,
больше я этого не хочу. Я хочу… да-да, я знаю, это прозвучит предельно глупо,
но я хочу быть достойной Стефана. Я знаю, он бы не позволил товарищам по
футбольной сборной просто отбывать игру. Я хочу, чтобы он мной гордился.
Я хочу, чтобы он любит меня так же сильно, как люблю его я.
– Скорее! – крикнула Бонни от входа в физкультурный зал.
Рядом с ней в ожидании стоял мистер Шелби, старший вахтер
школы.
Елена бросила последний взгляд на отдаленные очертания
футбольного поля, а затем неохотно прошла по асфальтовой дорожке, чтобы
присоединиться к Бонни.
– Я просто хотела сообщить Стефану, куда пошла, – объяснила
она.
После недели в обществе Стефана Елена по-прежнему
чувствовала восторженный трепет от одного лишь произнесения его имени. Каждый
вечер перед закатом на этой неделе он приходил к ней домой, держа руки в
карманах куртки с неизменно поднятым воротником. Они с Еленой обычно гуляли в
сумерках или сидели на веранде, болтая о всякой всячине. Хотя ни слова на этот
счет сказано не было, Елена подозревала, что Стефан, таким образом, заботился о
том, чтобы они не оставались наедине. С той самой ночи после танцев Стефан
всячески старался соблюдать определение предосторожности.
«Защищает мою честь», – лукаво думала Елена, хотя в груди у
нее при мыслях об этом что-то покалывало.
– Один вечер он прекрасно и без тебя проживет, – бессердечно
заметила Бонни. – Начнешь говорить, так никогда не закончишь, а я еще хочу
домой к ужину поспеть.
– Здравствуйте, мистер Шелби, – поприветствовала Елена
вахтера, который терпеливо стоял у дверей. К ее удивлению, Шелби торжественно
ей подмигнул. – А где Мередит? – спросила она.
– Здесь, – послышался голос у нее за спиной, и Мередит
появилась в проеме, держа в руках картонную коробку с папками и блокнотами.
– Я забрала вещи из твоего шкафчика.
– Теперь, значит, вы все собрались? – спросил мистер Шелби.
– Хорошо, девочки, значит, заприте дверь на замок. Тогда никто туда не войдет.
Бонни, уже готовая войти в физкультурный зал, вдруг
остановилась.
– А вы уверены, что там сейчас никого нет? – настороженно
спросила она.
Елена толкнула ее между лопаток.
– Скорее! – язвительно передразнила она. – Я еще хочу домой
к ужину поспеть.
– Никого там нет, – заверил подруг мистер Шелби, недовольно
кривя рот. – Но вы, значит, девочки, кричите, если что потребуется. Я буду
рядом.
Дверь захлопнулась за ними с каким-то безнадежным стуком.
– Итак, работаем, – покорно промолвила Мередит и поставила
картонную коробку на пол.
Елена кивнула, оглядывая большое пустое помещение. Каждый
год ученический совет устраивал Дом с привидениями как благотворительное
предприятие по сбору средств. Последние два года Елена вместе с Бонни и Мередит
входила в комитет по обустройству, но должность председателя была для нее в
новинку. Ей приходилось принимать решения, которые затрагивали всех до единого,
и она даже не могла положиться на опыт прошлых лет.
Дом с привидениями обычно устраивался на лесном складе, но,
в связи с растущей напряженностью в городке из-за происшествий на кладбище,
было решено, что школьный физкультурный зал гораздо безопаснее. Для Елены это
решение означало пересмотр всего дизайна интерьера, причем всего за три недели
до Хэллоуина.
– На самом деле здесь и так чертовски страшно, – тихо
заметила Мередит.
«И действительно, – подумала Елена. – В таком большом и
пустом помещении становится как-то тревожно».
Она вдруг обнаружила, что невольно понижает голос.
– Давайте для начала его измерим, – предложила она.
Девочки двинулись по залу, их шаги гулко отзывались в
тишине.
– Ну вот, хорошо, – сказала Елена, когда они закончили
измерения. – Теперь давайте за работу.
Она старалась успокоиться, убеждая себя в том, что просто
глупо чего-то бояться в школьном физкультурном зале, когда Бонни и Мередит
рядом с ней, а футбольная команда тренируется менее чем в двухстах ярдах.
С ручками и блокнотами в руках три девочки сели на открытую
трибуну. Елена и Мередит сверились с набросками дизайна предыдущих лет, а Бонни
тем временем кусала ручку и задумчиво оглядывалась по сторонам.
– Итак, вот физкультурный зал, – начала Мередит, делая
быстрый набросок в своем блокноте. – А вот отсюда будут входить гости. В самом
конце экскурсии мы можем расположить Окровавленный труп. А кто, кстати сказать,
станет в этом году Окровавленным трупом?
– Тренер Лайман, наверно. Он прекрасно справился в прошлом
году. – Елена указала на набросок. – Ну ладно, вот здесь мы поставим
перегородки и оборудуем Средневековую пыточную камеру. Оттуда народ пойдет в
Камеру живых мертвецов…
– Думаю, мы должны сделать Комнату друидов, – вдруг
предложила Бонни.
– Кого? – переспросила Елена, но, как только Бонни начала
орать «дру-и-дов», успокаивающе подняла руку: – Хорошо-хорошо, я помню. Но
почему?
– Потому что это именно они изобрели Хэллоуин. Он начался
как один из их священных праздников, для которого они раскладывали костры и
выставляли напоказ репы с вырезанными на них человеческими лицами, чтобы
отогнать злых духов. Друиды верили, что именно в этот день грань между живыми и
мертвыми почти исчезает. И все это было по-настоящему страшно. Они приносили
человеческие жертвы. А мы могли бы принести в жертву тренера Лаймана.
– А что, совсем неплохая идея, – одобрила Мередит, –
Окровавленный труп мог бы стать жертвой. Представьте, он лежит на каменном
алтаре, а рядом валяется окровавленный нож. И кругом лужи крови. А когда люди
будут подходить к нему совсем близко, он может внезапно садиться.
– Может случиться слишком много сердечных приступов, –
сказала Елена, однако ей тоже пришлось признать, что эта идея совсем неплоха, и
ее точно можно назвать пугающей.
Ей даже стало как-то нехорошо, когда она об этом задумалась.
Лужи крови… хотя на самом деле там была бы всего лишь кукурузная патока «Каро».
Две другие девочки тоже притихли. Из мужской раздевалки
послышался шум бегущей воды, хлопанье шкафчиков и глухие, неразборчивые голоса.
– Тренировка закончена, – резюмировала Бонни. – На улице,
должно быть, уже темно.
