Вскоре Елена ощутила, как его голод утихает. Утихает, но не
исчезает совсем. Поэтому она удивилась, когда Стефан попытался отстраниться.
— Достаточно, — прохрипел Стефан, отталкивая ее.
Елена открыла глаза, чувствуя, как сонное наслаждение
разлетается вдребезги. Глаза Стефана были зелеными, как листья мандрагоры, а на
лице ясно читался яростный голод охотника.
— Нет, недостаточно. Ты все еще слаб…
— Достаточно для тебя. — Стефан снова ее оттолкнул, и Елена
заметила, как что-то похожее на отчаяние искрится в его зеленых глазах. —
Пойми, Елена, если я возьму еще, ты начнешь меняться. А если ты сейчас же… если
ты сейчас же от меня не отодвинешься…
Елена отодвинулась и села в ногах кровати. Она наблюдала за
тем, как Стефан садится и поправляет на себе темный халат. В свете лампы она
различила, как его кожа обретает цвет. Кровь прилила к щекам, оттеняя его
бледность. Волосы Стефана высыхали, превращаясь в спутанное море темных
локонов.
— Как же я по тебе скучала! — выдохнула Елена.
Облегчение внезапно отозвалось в ней болью, почти столь же
сильной, как та, которую ранее рождали страх и напряжение. Стефан был жив, он с
ней разговаривал. Можно было считать, что самое страшное уже позади.
— Елена… — Их глаза встретились, и ее приковал к себе
зеленый огонь.
Бессознательно Елена снова к нему потянулась, но замерла,
когда Стефан вдруг рассмеялся.
— Я еще никогда не видел тебя такой, — пояснил он, и Елена
оглядела себя с головы до ног.
Туфли, джинсы и рукава были заляпаны красноватой грязью, из
порванной куртки клочками торчала набивка. Елена ни секунды не сомневалась, что
лицо ее измазано не меньше, а волосы спутаны. Елена Гилберт, безупречный
образчик моды в средней школе имени Роберта Ли, сейчас выглядела, как настоящая
грязнуля.
— Но мне нравится, — признался Стефан, и на сей раз Елена
рассмеялась вместе с ним.
Они все еще смеялись, когда вдруг открылась дверь. Елена
бдительно застыла, поправляя высокое горло своего свитера и оглядывая комнату в
поисках улик, которые могли бы их выдать. Стефан сел прямее и провел языком по
пересохшим губам.
— Ему уже лучше! — воскликнула Бонни, едва переступив порог
комнаты и увидев Стефана.
Мэтт и Мередит вошли за ней, и на их лицах тут же отразилось
радостное удивление. Следом за ними в комнату вошла четвертая персона, лишь
ненамного старше Бонни, однако ее окутывала аура неоспоримого авторитета
взрослого человека. Мэри МакКалло подошла прямо к своему пациенту и потянулась
пощупать его пульс.
— Так это вы тут докторов боитесь? — поинтересовалась сестра
Бонни.
На какое-то мгновение Стефан явно растерялся, но затем взял
себя в руки.
— Это вроде как детская фобия, — смущенно произнес он. Стефан
искоса взглянул на Елену, которая нервно улыбнулась и едва заметно кивнула. —
Так или иначе, теперь вы сами видите, что никакой доктор мне не требуется.
— Почему бы вам не предоставить мне самой об этом судить?
Ваш пульс в порядке. И я бы сказала, что он поразительно медленный, даже для
спортсмена. Не думаю, что здесь имеет место гипотермия, но вас по-прежнему
трясет озноб. Давайте измерим температуру.
— Нет. Признаться, я не считаю это необходимым. — Стефан
обращался к Мэри на низких, успокоительных тонах.
Елена уже видела, как он использует этот прием, так что она
прекрасно понимала, что он пытается предпринять. Но на Мэри это никакого
заметного влияния не оказало.
— Снимите халат, пожалуйста.
— Сейчас я все сделаю, — быстро вмешалась Елена; протягивая
руку к термометру и забирая его у Мэри. И в ту же секунду маленькая стеклянная
трубочка выскользнула у нее из рук. Упав на деревянный пол, термометр разбился
на несколько кусочков. — Ах, какая жалость!
— Не имеет значения, — сказал Стефан. — Я уже чувствую себя
намного лучше и быстро согреваюсь.
Мэри внимательно посмотрела на разбитый термометр, а затем
оглядела комнату, оценивая царящий беспорядок.
— Ну ладно, — резко выговорила она, поворачиваясь к Стефану
и кладя ладони на бедра. — Так что здесь произошло?
Стефан даже глазом не моргнул.
— Ничего особенного, — сказал он, глядя Мэри прямо в глаза.
— Просто миссис Флауэрс очень скверная домохозяйка.
Елене хотелось расхохотаться, и она заметила, что Мэри тоже
с трудом удерживается от смеха. В конце концов, старшая сестра Бонни скорчила
гримасу и скрестила руки на груди.
— Полагаю, на прямой ответ бесполезно было даже надеяться, —
сказала Мэри. — И мне совершенно ясно, что вы вовсе не так уж безнадежно
больны. Заставить вас отправиться в больницу я не могу. Но надеюсь, что завтра
вы зайдете к врачу на осмотр.
— Вполне может быть, — вежливо отозвался Стефан, но Елена
заметила, что выражением согласия это вовсе не прозвучало.
— А знаешь, Елена, — вдруг вмешалась Бонни, — вид у тебя
такой, как будто и тебе доктор не помешал бы. Ты бледна как привидение.
— Я просто устала, — сказала Елена. — День был длинный.
— Мой тебе совет — поскорее отправиться домой и лечь в
постель, — порекомендовала Мэри. — Я так полагаю, анемии у тебя нет?
Елена отказалась от мысли приложить ладонь к своей щеке.
Неужели она так бледна?
— Нет, я просто устала, — повторила она. — Теперь мы можем
идти домой, если, конечно, со Стефаном все в порядке.
Стефан утвердительно кивнул, а глаза его передали чувства,
предназначенное одной лишь Елене.
— Дайте нам минутку на прощание, ладно? — попросил он у Мэри
и остальных.
Все четверо отступили к лестнице.
— До свидания. Береги себя, — громко произнесла Елена, а
затем прошептала: — Почему ты не стал использовать свои Силы с Мэри?
— Я их использовал, — мрачно прошептал ей в самое ухо
Стефан. — По крайней мере попытался. Должно быть, я по-прежнему слаб. Не
волнуйся, это пройдет.
— Конечно, пройдет, — бодро согласилась Елена, хотя в животе
у нее все сжалось. — Ты совершенно уверен, что тебе следует остаться одному?
Что, если…
