Теперь Елене оставалось лишь надеяться, что ее более раннее
предположение оказалось верным, и что Дамон захочет продолжить этот маскарад.
Но сейчас с нее было довольно. Елена должна любой ценой вызволить Стефана
отсюда, прежде чем он передумает.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — сказала Елена, подбирая
свою сумочку с оттоманки. — Извините. — Она крепко сжала руку Стефана.
Потребовалась бы сущая малость, чтобы заставить его прямо
сейчас вернуться в столовую.
— Мне очень жаль, — сказал Аларих. — До свидания.
Только когда они уже оказались у порога, Елена вдруг
заметила клочок темно-лиловой бумаги, засунутый в боковой карман ее сумочки.
Вытащив бумажку, она машинально ее развернула, пока мысли были заняты другим.
Бумажка содержала надпись — четкую и недвусмысленную. Почерк
показался Елене незнакомым. Прочтя записку, она вдруг почувствовала, как весь
мир покачнулся.
«Только этого мне не хватало», — подумала Елена.
— Что там? — спросил Стефан.
— Ничего. — Елена сунула клочок бумаги обратно в боковой
карман сумочки, заталкивая его поглубже. — Ничего, Стефан. Идем на улицу.
И они вышли под иглы проливного дождя.
Глава 7
— В следующий раз, — негромко проговорил Стефан, — я так
просто не уйду.
Елена поняла, что он говорит совершенно серьезно, и это
пугало ее. Однако сейчас эмоции схлынули, и ей не хотелось спорить.
— Надо же, — удивленно проговорила она, — Дамон был там. В
самом обычном доме, полном самых обычных людей, как будто у него были все права
там находиться. Никогда бы не подумала, что он на такое осмелится.
— Почему бы и нет? — горестно отозвался Стефан. — Я тоже
оказался в самом обычном доме, полном самых обычных людей, как будто у меня
были все права там находиться.
— Я вовсе не хотела, чтобы это так прозвучало. Просто
единственный раз я видела Дамона на публике в Доме с привидениями, когда он был
в маске и карнавальном наряде и было темно. А так это всегда бывало какое-то
безлюдное место — вроде физкультурного зала, когда я осталась одна, или
кладбища…
Едва лишь упомянув про кладбище, Елена тут же поняла, что
допустила ошибку. Ведь она так и не рассказала Стефану, как она три дня тому
назад отправилась туда искать Дамона. Сидя за рулем, он буквально оцепенел.
— На кладбище?
— Да… я имела в виду тот день, когда за нами с Бонни и
Мередит кто-то погнался. Теперь я считаю, что нас тогда преследовал именно
Дамон. А место было совершенно безлюдное, если не считать нас троих.
Зачем Елена ему лгала? А затем, мрачно ответил еле слышный
голосок у нее в голове, что в ином случае Стефан мог сломаться. Знания о том,
что Дамон ей сказал, что пообещал ей, могло вполне хватить чтобы Стефан шагнул
за край.
«Я никогда не смогу ему об этом рассказать, — вдруг
болезненно осознала Елена. — Ни про ту сцену на кладбище, ни про то, что Дамон
может сделать в будущем. Если Стефан вступит в схватку с Дамоном, он погибнет.
А значит, он никогда об этом не узнает, — пообещала она себе. — Я приложу все
силы, чтобы удержать его от поединка. Любым способом».
На какое-то время Елену наполнили леденящие опасения.
Пятьсот лет тому назад Катрина тоже попыталась удержать
братьев от единоборства, но все ее усилия привели к смертельному поединку.
«Нет-нет, я не допущу той же ошибки», — яростно думала
Елена.
Методы Катрины были глупыми и детскими. Кто, кроме
неразумного ребенка, мог покончить с собой в надежде на то, что два врага,
борющиеся за ее руку, станут друзьями? Это была самая скверная ошибка во всем
этом печальном деле. Из-за нее затаенная вражда между Стефаном и Дамоном
вылилась в откровенную ненависть. А что казалось еще хуже, Стефан с того самого
дня жил с чувством вины — он винил себя за глупость и слабость Катрины.
Елена попыталась завести разговор:
— Ты не думаешь, что Дамона кто-то туда пригласил?
— Очевидно, раз он там оказался.
— Значит, это правда, что говорят про… про людей вроде тебя,
Что необходимо, чтобы вас пригласили. Но ведь Дамон пробрался в физкультурный
зал без всякого приглашения.
— Это потому, что физкультурный зал не является местом
проживания живых существ. Таков один единственный критерий. Не имеет значения,
дом это, палатка или квартира над магазином. Если живые люди едят и спят там,
требуется, чтобы нас туда пригласили.
— Но я не приглашала тебя ко мне домой.
— Нет, приглашала. В ту первую ночь, когда я отвез тебя
домой, ты распахнула дверь и кивнула мне. Приглашение совсем необязательно
должно быть словесным. Если намерение присутствует, этого уже достаточно. И
персона, тебя пригласившая, совсем необязательно должна проживать в этом доме.
Подойдет любой человек.
Елена задумалась.
— А как насчет плавучего дома?
— Все то же самое. Хотя бегущая вода может сама по себе быть
барьером. Для некоторых из нас почти невозможно ее пересечь.
Елена вдруг зримо представила себе, как она вместе с Мередит
и Бонни на всех парах несется к Плетеному мосту. Каким-то образом она тогда
поняла, что, если они переберутся на другую сторону реки, то ускользнут от
существа, которое за ними гонится, и окажутся в безопасности.
— Так вот почему все так получилось, — прошептала Елена.
Впрочем, оставалось неясно, откуда она об этом узнала.
Создавалось впечатление, будто это знание оказалось вложено в ее голову из
какого-то внешнего источника. Затем Елена поняла кое-что еще.
— Ты прошел со мной через мост. Значит, ты можешь пересекать
бегущую воду.
— Это потому, что я слаб. — Стефан сказал об этом просто,
без всяких эмоций. — Тут, безусловно, содержится определенная ирония. Но чем
мощнее твоя Сила, тем больше тебя затрагивают определенные ограничения. Чем
больше ты принадлежишь к Тьме, тем сильнее правила Тьмы тебя связывают.
— А какие еще есть правила? — спросила Елена.
У нее в голове уже начинал созревать определенный план на
будущее. Или, по крайней мере, надежда такой план создать.
Стефан внимательно на нее посмотрел.
