— Стоит вам только это услышать, и вы поймете, что я имею в
виду, — сказала Кэролайн, после чего быстрым движением вытащила из ридикюля
книжку в бархатной обложке и подняла ее театральным жестом. — Думаю, это
объяснит многое из того, что в последнее время происходило в Феллс-Черче. —
Дыша быстро и легко, девочка оторвала взгляд от завороженной аудитории и
обратила его на книжку у себя в руках.
Елена чуть было не лишилась сознания, когда Кэролайн
выдернула дневник из сумочки. Яркие искры начали плясать у нее перед глазами.
Головокружение резко нарастало, грозя перерасти в обморок, но затем она кое-что
заметила.
Должно быть, зрение ее подводило. Сценическое освещение и
вспышки фотоаппаратов, должно быть, ее ослепляли. В конце концов, Елена уже
готова была в любую секунду лишиться сознания — едва ли следовало удивляться
тому, что она не могла отчетливо видеть окружающие предметы.
Дневник в руках Кэролайн казался ей зеленым, а не синим.
«Должно быть, я схожу с ума, — подумала Елена. — Или это
сон. Или какие-то фокусы с освещением».
Но нет. Все действительно шло как-то не так. Достаточно было
посмотреть на лицо Кэролайн.
Беззвучно шевеля губами, высокая девочка в бледно-зеленом
платье смотрела на книжку в бархатной обложке. Казалось, Кэролайн совершенно
забыла про аудиторию. Она снова и снова крутила дневник у себя в руках,
оглядывая его со всех сторон. Постепенно ее движения сделались лихорадочными.
Кэролайн сунула руку в ридикюль, явно надеясь найти там что-то еще. Затем она
диким взором окинула сцену, словно прикидывая, не мог ли желанный синий дневник
выпасть на пол.
Публика бормотала, начиная проявлять нетерпение. Мэр Доули и
директор средней школы обменивались хмурыми взглядами.
Ничего не найдя на полу, Кэролайн снова устремила взор на
небольшую зеленую книжку. Однако теперь она так на нее таращилась, как будто
внутри нее сидел скорпион. Затем она резко раскрыла дневник, словно в последний
момент ее озарила надежда на то, что лишь обложка странным образом изменила
цвет, а внутри по-прежнему были слова, принадлежащие Елене.
Наконец Кэролайн медленно подняла глаза и оглядела
переполненную столовую.
Тишина снова сгустилась, и пауза все тянулась, пока все
взгляды оставались сосредоточены на девочке в бледно-зеленом наряде. Затем,
издав какой-то нечленораздельный звук, Кэролайн резко развернулась и с громким
топотом побежала прочь со сцены. По пути она швырнула в Елену зеленую книжку.
На лице у девочки застыла маска отчаянной ненависти.
Елена ловко пригнулась, а затем спокойно подобрала то, чем в
нее швырнули.
Действительно — дневник Кэролайн.
Народ вокруг Елены вдруг лихорадочно задвигался. Кто-то
побежал вслед за Кэролайн, а остальные буквально взорвались комментариями,
спорами, обсуждением. Елена нашла глазами Стефана. Судя по всему, ликование уже
просачивалось в его сознание. Но Стефан явно испытывал то же самое недоумение,
что и Елена. Как и Мередит с Бонни. Встретившись глазами со Стефаном, Елена
ощутила прилив радостной благодарности, однако сильнее всего она ощущала
благоговейный страх.
Случилось чудо! Вопреки всему они спаслись! Они были
спасены!
А затем глаза Елены выхватили из толпы еще одну темную
голову.
Дамон стоял, небрежно прислоняясь к северной стене. Губы
юноши были изогнуты в полуулыбке его глаза отважно встретили взгляд Елены.
Мэр Доули топтался рядом с Еленой, подталкивая ее вперед,
утихомиривая толпу и стараясь хоть как-то восстановить порядок. Все было
тщетно. Елена сонным голосом зачитала свою речь беспрерывно бормочущей группе
людей, которые не уделяли ей ни малейшего внимания. Но девочку это совершенно
не волновало — она едва сознавала, какую именно строчку произносит. Слишком уж
часто Елена останавливала взгляд на лице Дамона.
Когда она, наконец, проговорила все требуемые цитаты, народ
рассеянно захлопал, а мэр объявил об остальных событиях, которые были
запланированы на этот день. Затем все закончилось, и Елена оказалась свободна.
Она сошла со сцены без всякой сознательной мысли о том, куда
направляется, однако ноги машинально понесли ее к северной стене. Темная голова
Дамона двинулась к выходу в боковую дверь, и Елена последовала за ней.
Воздух во дворике казался восхитительно прохладным после
душного помещения, а в дневном небе клубились серебристые облака. Дамон уже
поджидал ее.
Елена сбавила ход, но окончательно остановилась, лишь
оказавшись в каком-то футе от Дамона и внимательно глядя ему в лицо.
Последовал долгий момент молчания, а затем Елена выдавила из
себя единственное слово:
— Почему?
— А я подумал, тебя больше заинтересует, как. — Дамон со
значением похлопал себя по куртке. — На прошлой неделе я с ней познакомился, а
сегодня утром получил приглашение на кофе.
— Но почему?
Дамон пожал плечами, и на мгновение тонкие черты его лица
словно вытянулись. Елене показалось, что он и сам не знал, почему. Или не хотел
этого признавать.
— Я преследовал исключительно собственные цели, — наконец
ответил Дамон.
— Я так не думаю. — Какое-то напряжение создалось между
ними, и оно напугало Елену своей мощью. — Я не думаю, что причина именно
такова.
Темные глаза опасно мерцали.
— Не дави на меня, Елена.
Она пододвинулась еще ближе, так что теперь они почти
соприкасались, и снова внимательно посмотрела ему в лицо.
— Я думаю, — тихо проговорила Елена, — на тебя как раз надо
порой давить.
Их лица разделяла какая-то пара дюймов, и Елена понятия не
имела, что могло случиться дальше если бы в следующий момент рядом не прозвучал
знакомый голос:
— Так вам все же удалось сюда заглянуть! Ах я так рада!
Это была тетя Джудит, и обращалась она к Дамону. Елена вдруг
почувствовала себя так, будто ее резко перебросило из одного мира в другой.
Ошарашенно моргая, она отступила от Дамона и резко выдохнула.
— Значит, вам все-таки удалось послушать, как Елена читает,
— радостно продолжила тетя Джудит. — Ты прекрасно справилась, моя милая, но я
просто ума не приложу, что же такое случилось с Кэролайн. В последнее время
девочки в этом городке словно сошли с ума.
— Нервы, — предположил Дамон, изображая на лице спокойную
торжественность.
