Она сказала это очень негромко, без всякой
рисовки, но Гесер замолчал, осекся и отошел от Игоря. Развел руками:
— Да разве я не понимаю…
В комнате повисла тяжелая, вязкая тишина.
— Гесер, когда долг приказывал мне, я исполнял
приказы, — сказал вдруг Игорь. — Честно и до конца. Несмотря на… свои мысли и
свои чувства. Но мой долг исполнен. До конца.
— Нет. Вот тут ты не прав, Игорек. — Гесер
прошелся по комнате, достал из кармана сигару. Оглядел ее, поморщился, отправил
обратно и извлек пачку демократичного «Пэлл Мэлла». Скомкал, досадливо махнул
рукой… — Ты нужен Дозору. Ты нужен нам всем. Ты нужен мне.
— Я нужен Светлане… — небрежно заметил Игорь.
— Светлане, Алишеру, Илье, Семену, Медведю —
всем нам! — очень быстро произнес Гесер. — Разумеется!
Игорь улыбнулся, будто примиряясь с
необходимостью недоговаривать. И вдруг уточнил деловым, серьезным тоном:
— Надолго?
— Максимум лет на двадцать, — совершенно
спокойно, будто ждал этого вопроса, сказал Гесер.
— Гесер, ты надеешься, что за это время я
разлюблю Алису? — спросил Игорь.
— И на это тоже, — признался Гесер. — Но ты
нужен Дозору именно сейчас. Ближайшие годы.
— Что от меня нужно, Гесер?
— Не мешать нам, Игорь! Мы попытаемся тебя
вытащить. И вытащим — поверь, если ты хотя бы не станешь мешать… а лучше —
чуточку поможешь.
Игорь задумался. Потом сказал:
— Я не стану обвинять Алису Донникову в том,
что она околдовала меня. Это неправда.
— Но ты можешь высказать предположение что
ваша встреча была подстроена Московским Дневным Дозором?
— Могу, — кивнул Игорь. — Скорее всего так оно
и было.
— Все. — Гесер развел руками. — Больше ничего
я не прошу.
Он действительно выглядел удовлетворенным.
Антон кашлянул. Выждал, пока Гесер посмотрит на него.
И сказал:
— Борис Игнатьевич, я тоже хочу попросить вас
об одной услуге. Объясните, какое место в нашей новой интриге занимает Игорь.
— Только Игорь?
— Да. Для чего вам нужна Светлана, я и девона
Алишер — ясно и так.
Замерший в углу молодой узбекский маг
вздрогнул.
— Хорошая смена растет… — устало произнес
Гесер. — Догадливая. Вот только глупая при этом…
Он помедлил, оглядывая собравшихся. Потом покачал
головой. Антон почувствовал, как распространяется вокруг Сила. Заполняет,
затапливает комнату. Упругой стеной выдавливает, вытесняет наружу что-то…
— Я не могу сказать, — неожиданно признался
Гесер. — Не могу по одной простой причине…
— Мы откажемся сотрудничать? — резко спросил
Антон. Гесер покачал головой:
— Нет. Наоборот. Я клянусь Светом, что
происходящее не причинит зла никому из вас. Ни в магической, ни в человеческой
сущности… Напротив, вы станете сотрудничать с настоящим, искренним рвением. Но…
Он теперь взвешивал каждое слово.
— Действительно, сейчас происходит финальная
операция Ночного Дозора Москвы. К сожалению, это же и финальная операция
Дневного Дозора. От поступков каждого из сидящих здесь, равно как от поступков
наших противников, зависит… зависит слишком многое. И мы, и наши враги делаем
свои шаги. Они могут быть неправильными, неудачными, ошибочными. Но победа
останется за тем, кто последним сделает правильный шаг!
— Победителей не судят, — согласился Антон. —
А фигурам на шахматной доске не дают права ходить самостоятельно.
— Ход любого из вас Завулон просчитает без
труда! — рявкнул Гесер. — И не заблуждайся, Антон, что твой таран машины с
Зеркалом был непредвиденным шагом! Да, удачным! Да, меньшим из зол! Но и его
ждали. И Завулон… и я.
Он перевел дыхание. Уже спокойнее продолжил:
— Ребята… вы для меня не фигуры на шахматной
доске. Поверьте. И не инструменты.
— Но одна из нас, — Светлана улыбнулась,
признавая всю насмешливость этой фразы в мужской компании, — станок для
изготовления инструмента?
Антон не стал спрашивать, как она это поняла.
Может быть, тоже вычерчивала схемы — втайне даже от него? Или все-таки успела
что-то почувствовать, когда ее Сила была при ней?
Гесер замолчал, понурившись. Он вроде бы и
размышлял… И в то же время Антон понял, что защитный кокон вокруг усиливается
до поистине немыслимых пределов. Где граница Силы у Великих Магов? И есть ли у
них вообще граница?
— Хорошо. — Гесер кивнул. — Светлана, ты
права… но лишь частично… а, Свет и Тьма!
Он опустился в кресло. Достал-таки сигареты и
закурил. Лишь затянувшись пару раз, заговорил:
— Светлана, ты — Великая Волшебница. Такие
рождаются раз в несколько столетий. Потенциально ты сильнее Ольги, пожалуй… Но
твоя ценность для Светлых — я имею в виду не только наш Дозор, но Светлых
вообще — в том, что ты можешь стать матерью мессии.
— После того, как Ольга переписала мою Книгу
Судьбы, — сказала Светлана.
— Нет. Не после этого. Невозможно переписывать
судьбу Иного с той же легкостью, как судьбу человека. Это было предопределено
изначально. Мы лишь скорректировали некоторые детали. Минимальные. Не
относящиеся ни к тебе, ни к будущему… предполагаемому ребенку.
— Какие? — В голосе Светланы наконец-то
прорезалась ярость. Долго сдерживаемая ярость, и теперь уже Антону захотелось
вскрикнуть — ее пальцы вонзились в его ладонь.
— Только дату! — Нет, Гесер не собирался
уступать Светлане в напоре. — Ничего, кроме даты! Две тысячи лет от Рождества
Христова — пик человеческой веры в пришествии мессии!
— Спасибо большое, — звенящим от ярости
голосом произнесла Светлана. — Значит, решали, когда и от кого я вам его рожу?
— Во-первых, почему «его»? — поинтересовался
Гесер. Антон, как раз собравшийся вставить свое слово в разговор, в основном по
поводу уточнения Светланы «от кого», подавился заготовленной репликой. Рука
Светланы тоже обмякла.
