— Значит, так, — начала она. — Сперва я вообще
ничего не замечала. Когда вы, Борис Игнатьевич, ушли за сбежавшим Братом, я
оставалась у портала. Потом заметила, что Темные на полу зашевелились, и
подпитала вашу Сеть. Темных снова придавило к полу; потом вернулись вы. И почти
сразу — словно обморок: чернота перед глазами, слабость… И провал. Я на полу
очнулась, когда Антон мне в лицо водой брызгал. От сил — одни воспоминания… Да
не помню я ничего толком. — Волшебница закусила губу, словно готова была
расплакаться. Антон взглянул на нее, будто надеясь успокоить одним лишь
взглядом.
— У меня нет разумного объяснения, — подал
голос Илья. — Просто не на что опереться — данных мало.
— Данных предостаточно, — фыркнул Гесер. — Но
у меня объяснения тоже нет… В смысле стопроцентно верного объяснения. Догадки —
есть, их еще нужно проверить. Ольга?
Ольга пожала плечами:
— Если уж тебе нечего сказать, я и пытаться не
буду. Либо это маг высшего уровня, почему-то никем и никогда не
зарегистрированный, либо нам морочат голову. Мне, например, до сих пор
непонятно, почему не вмешался Завулон. Казалось бы, ввоз Когтя — операция
исключительной важности. А он и пальцем не шевельнул, чтобы помочь своему
сброду.
— Так-то оно так, — задумчиво протянул Гесер,
все-таки извлек из капсулы сигару, внимательно посмотрел на нее, с наслаждением
вдохнул аромат табака и сунул обратно. — Дневной Дозор Москвы может вообще не
иметь отношения к операции по ввозу Когтя Фафнира. Братья Регина вполне могут
действовать на свой страх и риск. В этом случае к Завулону и претензий быть не
может. А сброд его, похоже, действовал самостоятельно. Причем не лучшим
образом, иначе они не дали бы нам перехватить Братьев.
— Да что Братья, шеф! — Игнат невольно встал.
— Если Темный с Украины на самом деле предназначен Когтю, то схватку в
аэропорту выиграли Темные.
— Если бы Темный с Украины был предназначен
Когтю, — тихо сказал Гесер, — мы бы сейчас привыкали к вечному пребыванию в
сумраке. Даже мне не удалось бы никого из вас спасти. Ни-ко-го. Понятно, Игнат?
— Даже так? — спокойно осведомился Семен. —
Так серьезно?
— Именно так, Семен. У меня надежда только на
одно: Темный пока сам толком не понимает своей роли. Вот и мечется. Наш
единственный шанс — опередить его и лишить Когтя. Тогда шансы в принципе
уравниваются.
— Но как его опередить? — не унимался Игнат. —
Может быть, мне попробовать с ним поговорить, убедить? Я же хорошо уговаривать
умею. Только найти бы его…
— Он не сможет сидеть без дела — Коготь жжет
ему руки. Темный неизбежно объявится в Москве. — Гесер встал, осмотрел
подчиненных, устало провел рукой по щеке. — Все. Отдыхать. Всем отдыхать.
И повернулся к Антону:
— Антон… Не отходи от Светы. Ни на шаг. И
домой не стоит ездить — ни к тебе, ни к ней. Оставайтесь здесь.
— Хорошо, Борис Игнатьевич, — впервые
заговорил Антон Городецкий. Он по-прежнему обнимал Светлану за плечи.
Через десять минут в уютной комнате для отдыха
дежурных, где сейчас никого не было, Антон протянул опустошенной волшебнице
плейер и наушники.
— Знаешь, — сказал он, — у меня есть что-то
вроде игры. Там, на диске, очень много музыки. Разной. Я ставлю случайный
выбор, но почему-то всегда выпадают нужные песни. Попробуй ты, а?
Светлана еле-еле улыбнулась и приняла
наушники.
— Жми вот сюда.
Она нажала. Плейер мигнул зеленым глазком,
раскручивая диск; лазер скользнул по трекам и остановился на одном из них.
Мне снятся собаки, мне снятся звери,
Мне снится, что твари, с глазами как лампы,
Вцепились мне в крылья у самого неба,
И я рухнул нелепо, как падший ангел…
— «Наутилус», — сказала Светлана, чуть сдвигая
наушники. — «Падший ангел». Действительно, в настроение…
— Знаешь, — подчеркнуто серьезно сообщил
Антон, — считай меня суеверным, но я не сомневался, что выпадет «Hay». Очень
люблю эту песню.
— Давай слушать вместе, — попросила Светлана,
усевшись на диван.
— Давай, — согласился Антон и мысленно
поблагодарил человека, который изобрел наушники-бусины без дужки.
Я не помню паденья, я помню только
Глухой удар о холодные камни.
Неужели я мог залететь так высоко
И сорваться жестоко, как падший ангел?
Прямо вниз, туда, откуда мы
Вышли в надежде на новую жизнь.
Прямо вниз, туда, откуда мы
Жадно смотрели на синюю высь.
Прямо вниз…
Они долго сидели рядом, обнявшись, у каждого в
ухе звучал крохотный «Наутилус». Им было и горько, и хорошо втроем — ему, ей и
падшему ангелу.
— А когда я вошел в здание аэровокзала, —
говорил Шагрон, — там никого уже не было. Почти на входе, чуть правее, там, где
багажный зал, только-только закрыли портал. Штаб Светлые уже свернули, я их еле
чувствовал, на самой периферии. То ли грузились в машины, то ли уже отъехали.
— А Братья? — спросил Эдгар.
— А вот с этими вообще непонятно что. По-моему,
кто-то из них погиб. Остальных Светлые иммобилизовали и взяли с собой.
— Зачем? — удивился Дениска, даже от кофе
оторвался. — Почему они их на месте-то не почикали?
— Да ты что, это же Светлые! — Даже растерялся
от вопроса Юра. — Раз Братья сдались, то они их просто арестовали. Передадут
Инквизиции, наверное… Садисты. Лучше бы сразу убили.
— По-моему, он все-таки ушел, — сказал
Николай, бездумно поигрывая разряженным жезлом. Сила, еще совсем недавно
заключавшаяся в жезле, за несколько мгновений растопила снег на посадочной
полосе аэропорта, растопила и высушила. — А, Юр? Ты как?
— Когтя я не чувствую. Его нет в Москве.
— Но как он мог уйти? — Анна Тихоновна
говорила, все время поджимая губы, и от этого становилась похожей на строгую
школьную учительницу. — Из лап Гесера? Не верится мне что-то.
— Не знаю, — отрезал Юра. — Но там что-то произошло.
— А не мог он воспользоваться порталом? —
осторожно спросил Эдгар.
— Порталом? — фыркнул Юра. — А ты можешь
пользоваться порталом?
— С трудом, — признался Эдгар. — Силенок не
хватает.
