— Помнишь, как шеф отослал отдыхать Алису
Донникову? — продолжал Юрий. — Вспомни о ее судьбе. Ты, конечно, хочешь
спросить меня: а зачем я все это тебе говорю? Отвечу авансом. Потому что я —
Темный. И еще потому, что успел некоторое время поработать рядом с тобой.
Воспринимай это как хочешь, но я предпочел бы тебя видеть среди здравствующих
Иных, нежели среди теней в сумраке. Пока, Эдгар.
И Юрий отключился.
Некоторое время Эдгар стоял, задумчиво тиская
в ладони трубку. Потом убрал телефон на пояс, подхватил дипломат и направился к
кассам.
«Тьма! — думал маг. — Что это было?
Предупреждение? Предостережение? Причем явно через голову Завулона. Алису
вспомнили…»
Ведьмой Алисой Завулон просто пожертвовал.
Хладнокровно и без ненужной жалости. Словно пешкой в шахматной партии. В играх
Дозоров смешно проникаться симпатиями к безликим фигуркам на доске… но Иные
ведь тоже умеют чувствовать и любить. Эдгару было по-человечески жаль Алису, но
он пальцем бы не пошевелил, чтобы ее спасти, даже если бы знал все наперед.
Ведь у каждой игры есть жесткие, заданные раз и навсегда законы. И все, кто
однажды вступил в игру, уже не могут ни выйти из нее, ни идти против законов.
Ушла ведьмочка Алиса, пришла ведьмочка Алита. Закон сохранения в действии.
Алита, пожалуй, даже посимпатичнее будет…
Кассиршу Эдгар обработал на полном автомате,
погруженный в размышления. Ему выдали синюю книжицу, аннулировав билет
какого-то несчастного пассажира. Увы, этому несчастному придется лететь позже.
Потому что в мире людей и Иных законы устанавливаются последними. «Зачем Юрию
понадобилось предостерегать меня? — размышлял Эдгар уже за стойкой бара и
кружкой пива — дорогого, но невкусного. — Не из альтруизма же? Так правила игры
не нарушают».
Мимоходом вспомнилось, что, исчезая из Москвы,
Завулон оставил своим заместителем не Юру, не Николая — сильнейших после
Завулона Темных магов Дневного Дозора, а его, Эдгара, заведомо уступающего
обоим. Юра был признан магом вне категорий еще в прошлом столетии, Николай — не
так давно, уже после войны. Эдгар пока не достиг даже первого уровня силы, да и
второй еще, откровенно говоря, освоил далеко не полностью. Разумеется, Эдгар
оставался сильным магом. Разумеется, он был сильнее большинства Иных Москвы —
как Темных, так и Светлых. Но все равно Юрию и Николаю он уступал.
Почему Завулон поступил так? И не пытается ли
Юра мелко отомстить? Из простой зависти? Напугать или (чего только не бывает!)
попросту подшутить над коллегой-выскочкой?
Да и из Эстонии Эдгара забрали как-то спешно и
нелогично. Жил себе в маленькой балтийской стране, руководил малочисленным и
сонным Дозором, и вдруг — трах! Бах! Срочный вызов в Москву! Срочное
натаскивание преемника — классического «горячего эстонского парня», мага едва
четвертого уровня… надо ему позвонить, кстати, в Таллин. И что в Москве? Ну да,
с ходу Эдгара кинули в горнило суматошной двухнедельной операции, да несколько
позже пришлось поучаствовать в лихом кавалерийском наскоке с отбиванием у
Светлых практикующей без лицензии ведьмы. И все. Потом — более чем трехмесячная
рутина, и лишь в середине ноября неожиданное назначение исполняющим обязанности
шефа Дневного Дозора на время отсутствия Завулона, визит Зеркала и Трибунал в
МГУ.
Если подумать, то старые маги Дневного Дозора
вполне могли бы попытаться проучить слишком быстро делающего карьеру
гастролера-прибалта, потому что слово «подсидеть» тут не очень уместно. Завулон
ведь редко покидает Москву. А в присутствии Завулона Эдгар не более чем один из
оперативников. Сильный, конечно, можно сказать элита. Но—в равных правах.
К моменту, когда кружка опустела, Эдгар решил:
хватит гадать о причинах. Лучше попытаться выработать линию поведения с учетом…
с учетом всего. Даже самых бредовых вариантов.
Итак. На чем погорела Алиса? Она не успела
набрать Силу. Она не распознала Иного-Светлого в ближайшем окружении. Она не
сумела уклониться от заведомо проигрышной схватки. И самое главное — она
поддалась эмоциям. Попыталась воззвать к чувствам Светлого.
Ну, с Силой у Эдгара было все в порядке, да
еще Завулон поделился. Оба его амулета — просто кладезь силы. Особенно
заряженный Маревом Трансильвании. Воспользуйся Эдгар этим амулетом — все Иные
Европы ощутили бы чудовищный выброс магической энергии. Плюс боевой жезл — вещь
узконаправленная, зато быстрая и безотказная. Плеть Шааба — не хухры-мухры!
Значит, Эдгару предстоит как можно
внимательнее следить за Светлыми. Кстати, о Светлых. В Шереметьево в данный
момент находилось сразу трое Светлых. Во-первых, знакомый по прошлым операциям
Антон Городецкий, прозванный Темными низшего звена «любимчиком Завулона». В
ситуации с Зеркалом он почему-то пошел на поводу у Завулона и тем самым помог
Темным… Или заставил всех поверить, что помогает Темным? Скорее — последнее,
иначе как бы он удержался в своем Ночном Дозоре?
Во-вторых, в магазине дьюти-фри внимательно
нюхала духи средних лет целительница, не имеющая отношения к Ночному Дозору.
Случайная, вероятнее всего, пассажирка.
В-третьих, в регистрационном пункте дежурил
Иной-милиционер. Как и полагается в любом аэропорту.
Темных в Шереметьево-2, кроме самого Эдгара,
было четверо. Подопечная троица Братьев Регина, настороженно зыркавшая то на
Антона, который обосновался в баре на противоположном конце зала, то на Эдгара;
да плюс ни на что не обращающий внимания слабенький маг у игровых автоматов.
Кажется, он пытался подзаработать, заставить механизм выдать ему максимальный
выигрыш. Таких, как он, прекрасно характеризует русское словечко «фуфло».
Простейший расклад.
Регистрация и паспортный контроль прошли
быстро, виз в Чехию пока не требовалось. Впрочем, на всякий случай у Эдгара был
наготове и эстонский и аргентинский паспорта. Абсолютно законные — Аргентина
славная страна, она совершенно открыто торгует своим гражданством.
Остаток времени до посадки Эдгар провел в
одном из баров. Естественно, не в том, где обосновался любимчик Завулона,
Светлый маг Городецкий. С ним Эдгар встретился взглядом, один-единственный раз.
Мол, я знаю, что ты тут, и ты знаешь, что я тут, и мы оба знаем, что каждый из
нас знает об оппоненте… И задания у нас схожие. Защищать своих на суде и топить
противников…
К чести Городецкого, тот ясно дал понять:
начнется суд — тогда и сцепимся. А пока — летим и не мешаем друг другу.
Вот странно, неуместно здесь слово «друг». А
другого и не подберешь…
