— Вижу, вы еще не полностью укомплектовали лабораторию. Могу себе представить, как она будет выглядеть, когда процесс завершится.
— Это будет нечто невероятное. Не могу дождаться.
Джейни зачарованно покивала головой.
— Замечательно, — повторила она. — Чудесно. Теперь я понимаю, как вам удалось так быстро справиться с той работой.
— Кстати, если уж об этом зашла речь, он здесь. То, что осталось, конечно.
Кристина кивнула в направлении маленького холодильника.
Джейни подошла и открыла его. Внутри находилась закупоренная мензурка с бледно-золотистой жидкостью. Джейни взяла ее, внимательно рассмотрела и поставила обратно.
— Знаете, это, может, самое изумительное, что вы сделали здесь.
— Мы сделали, — поправила ее Кристина. — Если бы вы не раздобыли исходный материал, я не сумела бы размножить его.
— Наверное, вы правы, — после паузы согласилась Джейни. — Это результат совместных усилий.
— Надеюсь, первый среди многих.
Наверное, Кристина ждала от нее благодарности за свои добрые слова, однако вместо этого Джейни сказала, почти без всякого выражения:
— Не сомневаюсь, нам с вами предстоит тесно сотрудничать. Однако меня огорчает то, что беда с мальчиками случилась в такой момент. Некоторые из них могут не пережить это… это бедствие, несмотря на то что мы сумели для них сделать.
Обе понимали, что это правда, горькая правда.
— Тут от нас практически ничего не зависит, — ответила Кристина. — Мы сделали, что должны, что могли. По крайней мере, сейчас у них есть шанс. И лично для меня только это по-настоящему имеет значение. Остальное сделает… кто-то другой. Но как только сыворотка будет введена и генетическая цепочка усвоена организмом, опасность последующего раздробления костей будет предотвращена. И хирурги с большей степенью вероятности смогут добиться успеха, исправляя причиненный вред. А потом, когда новая волна схлынет, будет с чего начать.
— Может, к тому времени никого «другого» не останется. В прошлый раз многие «другие» сильно пострадали.
— Знаю, — с грустью сказала Кристина, — но это от нас не зависит. Ни в малейшей степени.
Покидая лабораторию, Джейни отчасти утратила свою спесь и понимала, что к этому ощущению придется привыкать. С Томом они снова встретились в главном зале; он продолжал показывать ей весь огромный комплекс почти до полуночи.
— У меня просто нет слов, — призналась Джейни, идя рядом с ним. — Но вот что меня беспокоит… если люди прослышат об этом месте, они хлынут к вам потоком.
— Поэтому мы помалкиваем. Для внешнего мира это просто еще один летний лагерь.
— Люди попытаются прорваться сюда.
— Им придется преодолеть электронное заграждение. Муж Линды Хорн не просто инженер-электрик — он служил в армии и был экспертом в области вооружения. В результате сейчас у нас масса ружей с транквилизаторами. Одно точное попадание вырубает непрошеного гостя в течение шести секунд.
— Но даже если вы сможете сохранить все в тайне, есть люди, без которых вам просто не обойтись. Значит, число здешних обитателей будет расти… где вы всех разместите?
— У нас шестьсот акров земли.
— Шестьсот акров? Господи, Том, как вы сумели столько заполучить?
— У самого лагеря был изрядный земельный надел, а остальное я, можно сказать, приобрел по-тихому.
— В смысле?
— В городе есть служащие, которые ведают пенсионными счетами. Каждый раз, когда кто-нибудь заболевал или умирал и в завещании упоминалось о земельном участке, мне звонили.
— И деньги на все поступал и от…
— Я выиграл несколько очень проблематичных судебных процессов. По-тихому, — с улыбкой добавил Том.
— Но шестьсот акров… это же маленький город!
— Временами он таким и кажется.
— И как прикажешь называть тебя — господин мэр?
— Нет. — Он засмеялся. — Надеюсь, здесь никогда не будет так много народу, что нам потребуется орган управления. Нам и собрания уже надоели.
— Ну, вам остается винить только самих себя, раз Сэндхауз с вами.
Том помолчал, ничего не ответив на это замечание.
— На самом деле, — заговорил он, — самая большая проблема для нас Кристина. Когда мы вырабатываем совместное решение, она всегда принимает самое живое участие. Полагаю, ею владеет юношеская идея, что она может изменить мир… мы все через это проходили. Однако сейчас вдобавок очень неспокойные времена, поэтому она в особенности полна энтузиазма. Иногда приходится очень долго втолковывать ей, каково истинное положение вещей.
Джейни остановилась и взяла его за руку.
— Я знаю, что ты был знаком с ней… помимо всего этого.
Том посмотрел ей в глаза.
— Что наводит тебя на эту мысль?
Она вытащила из кармана обертку от ментоловой пастилки и протянула ее на открытой ладони.
— Вот что. Я нашла ее под кроватью в гостевой комнате. Это все равно что отпечаток пальца Кристины. Она повсюду их разбрасывает.
Последовала пауза, во время которой лицо Тома приобрело более мягкое, грустное выражение. Казалось, на какое-то время его мысли унеслись куда-то.
— Ты права, — сказал он наконец. — Я давно знаком с ней.
После чего снова смолк.
— Придумываешь объяснение? — спросила Джейни.
— Я предпочел бы иметь для раздумий больше времени. Пока же скажу одно: я обещал ее матери позаботиться о ней.
— Ее матери? Значит, Кристина не… твоя…
— Моя «что»?
— Любовница, надо полагать.
— Джейни! Как тебе такое в голову пришло?
— Ты скрывал от меня свои отношения с ней и мог делать это по одной причине — за ними стоит что-то, о чем, по-твоему, мне не следует знать.
— Да, я скрывал их. Но вовсе не из-за того, о чем ты подумала.
Это было сказано таким суровым тоном, что Джейни призадумалась.
— Ее мать умерла?
— Да, — со вздохом ответил Том.
— Ты был знаком с ней… близко?
— Да. Очень близко. — Он взял Джейни за руку и повел по дорожке. — Уже поздно.
Она решила пока больше не давить на него.
— Очень поздно. Ума не приложу, как я еще держусь на ногах. Наверное, все дело в выбросе адреналина.
— Если ты голодна, могу что-нибудь приготовить.
— Нет, спасибо, не хочу, чтобы ты хлопотал из-за меня. К тому же я так устала, что вряд ли смогу есть. Мне нужно отдохнуть.
Он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Почему-то в его присутствии тяжелый наружный воздух казался не таким опасным.
