Чосер бросил взгляд на высокомерного хозяина; даже он, простой паж, понимал, что де Шальяк слишком много о себе мнит. Наклонившись поближе к Алехандро, молодой человек прошептал:
— Эту просьбу нужно высказать очень деликатно, в самых вежливых выражениях.
Парень явно заглотнул наживку; авантюрная натура и любопытство юноши восхитили Алехандро. Он уговаривал себя не упустить открывавшуюся перед ним возможность воспользоваться ею с умом и к собственной выгоде.
— Вы производите впечатление человека, который за словом в карман не лезет, друг мой. Потрудитесь ради своего лорда.
Чосер принял вызов.
— Легче сказать, чем сделать. — Он улыбнулся. — Однако я все устрою.
Алехандро подумал, что получится совсем неплохо, если он исцелит младшего брата Изабеллы. В свое время его усилия по охране здоровья Плантагенетов в Англии не были оценены должным образом. На этот раз уж он постарается, чтобы его деяния не остались незамеченными.
Возможность переговорить с Калем представилась Алехандро лишь тогда, когда обед подошел к концу и объевшиеся, упившиеся, довольные гости оторвались от стола. Упорно дожидаясь этого момента, он едва прикоснулся к своему бокалу; де Шальяку, по счастью, было не до него. Алехандро знал — хотя охранники не спускают с него глаз, они не забеспокоятся, если он один на один поговорит с другим гостем.
В конце концов де Шальяк подхватил алхимика Фламеля под руку и повел его вверх по лестнице, туда, где находилась комната, в которой держали Алехандро. Это отчасти встревожило его — ясное дело, де Шальяк собирается показать Фламелю рукопись. На один краткий миг возникло ужасное искушение последовать за ними, послушать, что алхимик скажет о записках Авраама. Однако он не мог упустить случая поговорить с Калем без пристального наблюдения своего тюремщика.
Марсель углубился в пьяноватый, очень страстный спор с одним из гостей, оставив своего «племянника» без надзора. Алехандро взял Каля за руку, не слишком деликатно, и оттащил его в вестибюль. Охранники не спускали с него глаз, но не вмешивались.
Когда, по его мнению, их никто не мог подслушать, он прошипел:
— Что с ней? Говорите!
— Успокойтесь, лекарь, — ответил Каль, — и отпустите мою руку! Еще чуть-чуть, и вы ее сломаете.
Алехандро разжал пальцы.
— Ваша рука свободна, говорите. И говорите откровенно, поскольку у нас, скорее всего, мало времени.
Отвечая, Каль то и дело оглядывался через плечо.
— С ней все в полном порядке, поверьте. Мы несколько раз ходили искать вас.
— На улицу Роз? Там, где сырная лавка?
— Точно.
— Значит, она не забыла, даже спустя столько лет.
— Да, она помнит — лучше вас, похоже. А вы, оказывается, вот где, совсем рядом! — воскликнул Каль. — Почему вы не приходили туда?
Алехандро недоверчиво смотрел на него.
— Разве вы не понимаете, что я пленник?
— Что-то я не вижу на вас оков.
Алехандро кивнул в сторону охранников у двери.
— Он сковал меня с помощью вон тех людей. Неужели, по-вашему, я не пришел бы, если бы смог?
Каль вперил в него сердитый взгляд.
— Откуда мне знать, что вы сделаете или не сделаете?
— Моя дочь знает! Не может быть, чтобы она не говорила вам, как всецело я ей предан.
— Говорила, и не раз. На этот счет можете не беспокоиться.
Алехандро с еще более угрожающим видом наклонился к Калю.
— А на какой счет мне следует беспокоиться?
Молодой человек заколебался, и Алехандро, конечно, не упустил этого из виду.
— Ну?
— Да нет же, она довольна и счастлива.
— Счастлива? Как девушка в разлуке с отцом может быть счастлива?
— Ну, может, и не совсем счастлива, — забормотал Каль, — но вполне довольна. У нее есть приятельница, служанка в доме Марселя, где…
— Вы привели ее в дом к Марселю?
— Да. И он очень хорошо отнесся к нам — не любопытствуя, кто она такая и почему со мной. Я пошел туда, потому что не знаю другого места в Париже, где у нее была бы крыша над головой. И у меня тоже.
— Любая конюшня была бы для нее безопаснее. Туда же без конца приходят всякие дворяне!
Каль прищурился, решив, что пора положить конец таинственности.
— Думаю, самое время рассказать, почему вы стараетесь никому ее не показывать.
— Значит, она сама ничего вам не говорила.
— О чем не говорила? — раздраженно прошипел Каль.
Алехандро не отвечал, застыв с каменным лицом, на котором ничего нельзя было прочесть.
— Вот вернусь к Марселю и попрошу ее открыть мне свой секрет, — с угрозой произнес Каль.
— Она этого не сделает.
Каль схватил Алехандро за воротник и притянул к себе.
— Не будьте так уж уверены в этом, лекарь.
Их взгляды встретились; обоих трясло от мысли, что им не обойтись друг без друга. И тут Алехандро услышал звуки шагов на каменных ступенях и шелест одежды. Оглянувшись, он увидел, что по лестнице, оживленно беседуя, спускаются де Шальяк и Фламель. Снова повернувшись к Калю, он прошептал:
— Все, время вышло. Нужно что-то придумать, чтобы вытащить меня отсюда. Из этого дома сбежать нелегко, меня постоянно охраняют.
— Тогда как…
— Я найду выход.
Де Шальяк, в изящно развевающемся алом одеянии, шел через зал вместе с краснолицым алхимиком. Алехандро не сомневался, что сейчас на него обрушится град вопросов.
— На верхнем этаже этого особняка есть забитое деревянными планками окно, выходящее на запад. Там меня и держат. Завтра после наступления темноты я брошу оттуда письмо. Не подведите меня, а не то…
Договорить, однако, он не успел; де Шальяк и его спутник уже стояли рядом.
— Какая дружеская беседа! Признайтесь, вы были знакомы раньше.
— Нет, сэр, мы только сегодня познакомились, — вежливо ответил Каль, — но поскольку этот джентльмен лекарь, а их, как сказал мой дорогой дядя Этьен, в наши дни очень мало, я и подумал, что стоит расспросить его о хвори, которой я страдаю. Она может… м-м… огорчить женщину.
— Ах! — Де Шальяк взмахнул рукой. — Эти грязные болезни. Ни слова больше!
— По счастью, мы как раз закончили. Добрый доктор дал мне, кажется, превосходный совет.
— Он же превосходный лекарь. Вы поступите мудро, если прислушаетесь к нему. Не возражаете, если я тоже дам вам совет?
— Будьте добры. Я рад любому совету в этой области.
Де Шальяк улыбнулся.
