В среду, когда суд собрался на очередное закрытое заседание, эти же свидетели рассказали писцам, судьям и ограниченному числу зрителей то, что Жан де Малеструа уже давно знал благодаря нашей экспедиции к Сент-Этьену. Они подтвердили, что Жиль де Ре, который отмахнулся от предложенного судьями перекрестного допроса как от совершенно бесполезного, напал на служителя Господа на земле, Жана ле Феррона, в отчаянной попытке вернуть назад свою собственность, попытке, с самого начала обреченной на провал. На самом деле он атаковал самого Бога.
И Бог приготовился нанести ему ответный удар.
Глава 32
В одной из моих телефонных бесед с Доком он произнес пророческие слова:
– Он прикладывает огромные усилия, чтобы совершить свои преступления, тщательно готовит изменения внешности, заранее отрабатывает детали – со стороны все это кажется смешным и безумным. Но все дело здесь в контроле, в том, как Дюран его достигает. Контроль для него очень важен. Так часто бывает с людьми, которые растут при таких обстоятельствах, когда от них ничего не зависит и они не имеют никакого влияния на ход событий; из того, что рассказал вам друг семьи, его существование в доме Кармайклов носило именно такой характер. Всю свою взрослую жизнь Уилбур пытался – как и множество других преступников – создать систему, которая полностью находилась бы под его контролем, в соответствии с его вкусами.
В противном случае он не может чувствовать себя в безопасности. Ни на минуту.
Эти слова эхом повторялись в моей голове, когда я готовилась арестовать человека, осуществлявшего полный контроль над похищенными мальчиками, на безупречно чистых холстах жизни которых он практиковал свое извращенное искусство, изображая физическое воплощение своего юного эго в руках дяди Шона. Он уничтожал собственное чувство беспомощности, воссоздавая его у мальчиков, а потом убивая их. Он был извращенцем, который стремился к власти и пытался вернуть потерянное детство, а сейчас захватил человека, который был важен для моего сына.
Таким образом, он получал власть надо мной. Но очень скоро этому придет конец.
Вокруг меня разворачивалась бешеная деятельность. Мы были готовы к выходу, когда зазвонил телефон на моем столе. Спенс взял трубку.
– Для кого? – спросил он.
Потом он немного послушал и протянул трубку мне. На нижнем этаже оказалась сумка с парой синих кроссовок «Найк».
– Внутри инициалы: «Дж. С.», – сказал дежурный. – Но подождите, тут записка…
Я услышала, как шуршит бумага.
– Черт подери. Тут написано: «Снимайте обувь перед тем, как войти в дом».
Я швырнула трубку и выругалась, как матрос.
– Что? – спросил Спенс.
– Он держит его в доме. Я все время считала, что он отправится на студию…
– Ладно, ладно, значит, туда и поедем, – сказал Эскобар.
Он не мог слышать напряжение в собственном голосе, но я его уловила. Казалось, я ощущала запах адреналина; у всех нас он кипел в крови. Наша подготовка и опыт, наши тренировки и заранее разработанные схемы – все это имело вполне определенную цель. Боевые навыки, которые мы получили, подвергнутся серьезному испытанию. В конечном счете успех определяет наша воля – и если она у нас есть, все произойдет, как мы планировали. Иными словами, все зависит от состояния духа. Вновь я становилась охотницей в львиной шкуре, но теперь меня окружали такие же охотники. Мы наточили наши копья. Зажав копья в руке, мы переходим на бег. Мы голодны.
Мы утолим свой голод.
Кроссовки Джеффа были письменным приглашением. «Приди и возьми меня», – предлагали они.
Пока мы мчались по извилистым улицам нижнего Брентвуда, мое сердце билось все быстрее. Мимо проносились деревья и заборы, в глазах оставалось сияние неоновых реклам; лаяли собаки. Когда насекомое разбилось о ветровое стекло, звук оглушил нас, как мощный удар. Спенс вел машину, а я пыталась сосредоточиться на внутреннем расположении дома.
Размышляла, размышляла. Пыталась предвидеть, что может сделать Дюран. В конце концов я пришла к единственному выводу.
– Он наверняка держит мальчика в домашней студии. Сначала нужно идти именно туда.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что этот тип стремится к полной власти, но не станет устраивать беспорядок в других помещениях своего дома.
Мы осматривали эту комнату, когда побывали в его доме в первый раз, но она находилась в самом конце коридора. Как только мы нашли в главной студии видеозаписи, все остальное уже не представляло для нас особого интереса, так что осмотр провели поверхностно.
– Жаль, что мы недостаточно тщательно обыскали эту комнату.
– Сделаем это сейчас, – заверил меня Спенс. – И у нас все получится.
– Ты так думаешь?
– Да.
Он гораздо лучше проводил допросы, чем лгал.
Дома стремительно проносились мимо, мы все выше поднимались в горы. Я молилась, чтобы Спенс не ошибся.
Когда мы прибыли на место, оказалось, что вся улица забита полицейскими автомобилями. Ворота, через которые слуга выехал утром, были вновь заперты. Рядом стояла машина, из которой велось наблюдение за домом, но теперь она была едва видна из-за ослепительного света прожекторов. За высокой оградой находилась современная крепость, где безумец прятал мальчика, которого считал моим сыном. Там он ждет. Ждет меня. Все остальное уже не имело для него особого значения.
Эскобар выскочил из машины и открыл багажник, прежде чем я успела распахнуть дверцу; он выхватил мощные ножницы для проволоки и направился к воротам. Он сумел открыть ворота еще до того, как я вылезла из машины.
Мы побежали к дому по подъездной дорожке. Под темно-зеленым брезентовым навесом стоял незнакомый молодой человек. Судя по одежде, он работал здесь слугой. На нем были белые штаны и рубашка с коротким рукавом. И галстук-бабочка.
Я остановилась и вытащила пистолет. У меня за спиной появился Спенс.
– Ты видела этого парня раньше? – шепотом спросил он. Я отрицательно покачала головой и двинулась вперед. Мой пистолет был направлен на нового игрока.
Беднягу трясло от страха. Мои коллеги немного отстали, а я решительно направилась к нему – те дни, когда я держалась позади, остались в прошлом. С каждым моим шагом глаза слуги все шире раскрывались от ужаса. Я остановилась в нескольких футах от него, продолжая направлять дуло пистолета ему в лицо.
– Подними руки и выйди из-под навеса, – приказала я. Он заметно дрожал, неуверенно переставляя ноги.
– Подойди ближе, – сказала я.
– Осторожно, Лени, – послышался голос Эскобара.
– Я всегда осторожна, – негромко ответила я.
А затем я сделала то, что смутило всех, в особенности слугу. Поплевав на пальцы левой руки, я коснулась ими его лица – при этом дуло пистолета оказалось в нескольких дюймах от его носа.
