– Конечно, конечно, заходите. – Она улыбнулась и подмигнула мне. – Единственное, что у меня есть, так это время, милая. Я разгадывала кроссворд.
Она указала на стоящее возле окна кресло. Рядом с биноклем на маленьком столике лежала сложенная газета и толстый потрепанный словарь, объяснявший появление очков.
– Мне бы хотелось кое-что уточнить. Если можно, подойдем к окну…
– Она не причинила ему вреда?
Меня удивил неожиданный вопрос. Впрочем, у этой женщины было время, чтобы поразмыслить над нашим разговором. В результате миссис Поульсен пришла к такому же выводу, что и я.
– Пока мы не знаем, что произошло, – это всего лишь домыслы. Вот почему я снова пришла к вам. Обстоятельства исчезновения мальчика выглядят противоречивыми, и мне необходимо во всем как следует разобраться. В данный момент миссис Лидс не подозревается в похищении своего сына.
Миссис Поульсен негромко хмыкнула и приподняла брови. Мне показалось, что сейчас она начнет делиться со мной сплетнями об Эллен Лидс; на ее лице появилось так хорошо знакомое мне выражение: позвольте вам рассказать…
Я сохранила непроницаемое лицо.
– Если бы мы могли подойти к окну…
Она направилась в ту сторону, маленькими, но уверенными шажками. «Интересно, – вдруг подумала я, – а выходит ли она из дома или эта квартира составляет весь ее мир?»
– Вы могли бы показать мне, где именно стояли, когда мать Натана посадила его в машину?
– Натан? Я не знала его имени. Именно так звали моего второго мужа.
– Как тесен мир.
– Да, удивительно. Ну, так вот, я стояла здесь. – Она повернулась к окну.
Я подошла к ней и выглянула на улицу.
– А в каком месте вы в первый раз заметили машину?
Она задумалась.
– Не могу сказать, что я заметила машину. Я смотрела в бинокль, и она появилась перед моими глазами. На самом деле я не видела, как автомобиль подъехал к мальчику. Просто он оказался в поле моего зрения.
Я указала на бинокль.
– Можно?
Она взяла бинокль и протянула мне. Я успела забыть, как он тяжел. На всякий случай я накинула ремень на шею – можно серьезно повредить пальцы ног, если уронить на них такой груз, – и поднесла окуляры к глазам. Мне потребовалось некоторое время, чтобы сфокусировать изображение.
– С какого момента вы стали следить за Натаном?
– Видите пожарный гидрант?
Я слегка переместила бинокль.
– Вижу.
– Отсчитайте три фонарных столба. Именно там.
Довольно далеко от того места, где мы нашли куртку. Предполагаемое похищение произошло в половине квартала отсюда.
Казалось, миссис Поульсен решила объяснить причину своего любопытства.
– Мне нравится наблюдать за этим мальчиком. У него необычная походка. И он всегда касается предметов, мимо которых проходит, заборов, кустов… А когда поворачивает голову, я часто вижу, как шевелятся его губы. Мне кажется, он что-то напевает.
Я опустила бинокль и подождала, пока мое зрение приспособится, а затем вытащила блокнот и записала, что необходимо проверить, не страдает ли Натан дислексией. Как и мой сын, у которого были похожие манеры.
– Итак, машина появилась в поле вашего зрения. Откуда она подъехала?
– Вон с той стороны.
Значит, место для пассажира находилось возле тротуара.
– И вы в бинокль видели, как мальчик сел в машину?
– Да. Именно так все и произошло. Но… возможно, это покажется вам глупым или не слишком важным…
– Все может иметь существенное значение, миссис Поульсен. Пожалуйста, говорите.
– Ну, это выглядело немного странно – он колебался. Словно не был в чем-то уверен. И я увидела, что он бросил куртку. Вроде как она выпала из его сумки.
Да, да, да…
– И оставил ее лежать на земле?
– Ну да. Она вроде как застряла в кустах. Тогда я еще подумала, что мать должна была заставить его подобрать куртку. Дети в наши дни не ценят вещи, которые родители им покупают, как это делали мы. Я собралась спуститься вниз и оставить записку у их дверей, что мальчик обронил куртку. Но потом забыла.
Вероятно, кто-то проходил мимо и отбросил куртку в кусты. Скорее всего, другой ребенок. Или мусорщик, который мог уронить на куртку чек.
– А больше вы ничего не помните? Какие-нибудь мелкие подробности, даже если вам кажется, что они не имеют значения.
Она подперла рукой подбородок и погрузилась в размышления.
– К сожалению, нет. Это все, что я помню. Во всяком случае, в данный момент. Иногда проходит некоторое время, прежде чем я вспоминаю. Раньше все было иначе. Я гордилась своей прекрасной памятью, в особенности на цифры.
Я была готова поспорить, что она помнит номер своего первого телефона, но едва ли расскажет, что ела сегодня на завтрак.
– Благодарю вас, миссис Поульсен. Вы мне очень помогли.
– О, я всегда рада помочь. Меня огорчает, когда у людей случаются неприятности. В наши дни происходят ужасные вещи.
Даже посредственный адвокат не оставил бы от ее показаний камня на камне. Но это было начало.
Фред Васка был раздражен; он ненавидел такие вещи не меньше меня.
– Ты хочешь, чтобы Фрейзи принял участие в расследовании? Он с легкостью получит от нее признание.
Спенс был нашим духовным отцом; он мог минут за пять убедить эскимоса согласиться с тем, что он потеет. Нам приходилось приглядывать за ним, поскольку ему так хотелось добиться полного признания, что некоторые рассказывали о том, чего не совершали.
– Пока нет. Я пытаюсь установить с ней контакт. И совсем не хочу, чтобы она пришла в ярость.
– А как насчет мальчишки? Удалось выяснить что-нибудь новое?
Я покачала головой. Мы с минуту изучали свои ногти, а потом я сказала:
– Либо с ним все в порядке – его где-то удалось надежно спрятать, либо он мертв.
– Да, пожалуй, я с тобой соглашусь.
– А в бюджете есть деньги на составление графика личностных характеристик? Это помогло бы мне понять возможные причины похищения. И тогда я сумела бы иначе вести с ней разговор и чего-то добиться.
– Речь идет о больших деньгах. И мы их не тратим, поскольку лучшие специалисты заняты написанием книг за солидные гонорары или пытаются прижать террористов. Быть может, если хорошо попросишь, тебе удастся договориться с кем-нибудь на следующий год.
– Об этом я как-то не подумала.
– Впрочем, можешь поговорить с Эркинненом. Он неплохо разбирается в таких вещах.
