Если бы у меня был тогда нож, я бы покончил с собой. Но у нас забрали оружие, так что мне пришлось оставаться в живых, чтобы встретить свою судьбу, которая – я не сомневался – будет ужасной.
Глава 18
Двенадцатилетняя жертва, Эрл Джексон, был найден на углу парковки, возле комплекса пустующих складов, неподалеку от Лос-Анджелесского международного аэропорта. Место находилось на территории города, но почти на самой границе.
Эркиннен оставался со мной, когда я остановила машину возле желтой ленты. Четыре патрульные машины с включенными фарами стояли вокруг огороженного участка. Чрезмерные усилия – активное движение начиналось лишь в сотне ярдов от нас. Однако порядок есть порядок.
Нет, от нашего иллюзиониста я ожидала совсем другого – а тут полное отсутствие реквизита или снаряжения для пыток.
– Ничего не понимаю, – сказала я, как только мы подъехали. – Не укладывается в схему.
– А разве вы сами не говорили о тренировочных похищениях?
– Иными словами, он тренировался в похищении.
– Ну, возможно, остальное у него доведено до совершенства. Вероятно, похищение – самая опасная часть. А то, что происходит потом, находится полностью под его контролем.
Спор показался мне бессмысленным.
– А вы когда-нибудь видели мертвого ребенка?
– Нет.
– Иногда зрелище бывает ужасным.
– Не сомневаюсь.
Странное дело, но именно я не сумела сдержать рвоты.
Я всегда вожу с собой в машине бутылку воды и благодаря своей предусмотрительности получила возможность избавиться от отвратительного вкуса во рту, прежде чем приступить к работе. Никто не станет винить меня за проявление эмоций. Немного придя в себя, я заметила, что Эрл, как и все пропавшие мальчики, имел хрупкое телосложение и выглядел слишком юным для своего возраста. Его оставили возле «Дампстера» с выставленными вперед ногами. Обе руки находились за спиной, вероятно, были связаны, но это мы сможем определить только после того, как перевернем тело. Но до этого еще далеко. Ниже пояса он был обнажен. На костлявых икрах и бедрах еще не проявились мышцы, характерные для возраста достижения половой зрелости. Гениталии частично скрывались бедрами и на первый взгляд казались нетронутыми. Три нижние пуговицы рубашки из хлопчатобумажной ткани оказались расстегнуты, словно убийца собирался ее снять.
Однако следов быстрого раздевания, вроде отсутствующих пуговиц и разорванных швов, не наблюдалось.
– Он не торопился, когда снимал рубашку, – сказала я Эркиннену.
Под рубашкой в районе паха виднелись следы засохшей крови. Я надела перчатку на правую руку и приподняла край рубашки. Из аккуратного разреза посреди живота торчали внутренности, напоминающие грыжу.
Я продолжала изучать тело, когда послышался тихий голос Дока.
– Взгляните на лицо.
Конечно, с этого следовало начать – именно на лице отражаются эмоции. Я опустила край рубашки и посмотрела на чистое лицо Эрла Джексона. На нем застыл ужас. Полнейший ужас.
Я не сумела представить себя двенадцатилетним мальчиком, который сидит возле помойного бака и видит, как нож входит в его живот.
– Господи, вы можете себе представить…
– Нет, – быстро ответил Док, – не могу.
Я перевела взгляд с лица на шею и пришла в ярость, куда более продуктивное состояние разума, чем боль. Кожа под подбородком покраснела и распухла.
– Похоже на удушение, – сказала я. – Рана в животе не кажется смертельной.
– Его рот широко раскрыт, – услышала я голос Эркиннена. – Он кричал. Именно в этот момент его охватил ужас.
– Да, наверное, ему было очень больно. Но не это его убило.
– Он кричал – это видно по лицу.
Не имеет значения. Только два человека знают, какими были последние слова Эрла, – он сам и тот, кто его убил.
Я встала и подошла к одному из полицейских. Стягивая перчатки из латекса, я спросила:
– Кто его нашел?
– Я, – ответил молодой полицейский.
Судя по тому, как посерело его лицо, это был первый труп в его жизни.
– Как?
– Я производил обычный обход, – ответил он. – Если у меня нет других указаний, я должен проверять это место дважды в день. Утром мне не удалось сюда прийти из-за семейных проблем, – сказал он, опустив голову. – Господи, надеюсь, это не произошло, когда…
– Скорее всего, нет, – ответила я. – Кровь успела засохнуть. Скорее всего, ночью он был уже мёртв. – Конечно, я лишь высказала предположение, коронер установит точнее. – Когда вы были здесь в последний раз?
– Вчера вечером. Я поменялся с одним из парней на вечернее дежурство. Я был здесь примерно в половине одиннадцатого.
– Видели что-нибудь необычное?
– Нет. Все было спокойно. Однако мне пришлось торопиться, меня ждали другие дела. Обычно я все тщательно осматриваю. – Он тяжело вздохнул; бедняга еще долго будет жить с «А что было бы, если…»
Я записала его имя в блокнот.
– Я свяжусь с вами, чтобы снять показания, – сказала я ему, и он мрачно кивнул.
Коронер определил время смерти – поздний вечер предыдущего дня.
– От десяти тридцати до одиннадцати, – сказал он мне. – Рана в живот нанесена не ножом. Разрез сделан очень аккуратно и чисто.
– Но внутренности? Что же тут чистого?
– Полагаю, убийца пытался их вытащить. Есть признаки того, что края раны были раздвинуты в стороны. Все делалось очень медленно и тщательно.
– Вы хотите сказать: хирургически?
– Да, можно так сказать. Но я бы не хотел, чтобы этот хирург резал меня.
Вероятно, приближение патрульной машины спугнуло преступника. Быть может, молодого полицейского утешило бы, если бы он узнал, что его появление ускорило неизбежную смерть Эрла, избавив от мучений.
«Нет, пожалуй, парню бы легче не стало», – подумала я, взглянув в его сторону.
Появился Фред. Если бы он предложил мне вызвать в участок всех известных в районе Лос-Анджелеса потрошителей, я бы ему врезала. Однако он не стал этого делать. Бросив один взгляд на останки Эрла Джексона, он лишь покачал головой.
– Держи меня в курсе, – сказал мне Фред. Потом уселся в машину и скрылся.
Я думала, что теперь, когда найдено тело, Фред увидит происходящее моими глазами. Однако он не поверил в связь между похищениями именно потому, что был обнаружен убитый.
Должна признать, что и у меня, несмотря на уверенность Эркиннена, имелись сомнения. Преступник либо совершил ошибку, либо сократил промежутки между преступлениями. В конечном счете у меня стало немногим больше улик, чем до обнаружения тела. Казалось бы, если убийцу спугнули, на месте преступления должно остаться больше улик. Однако мы не нашли следов протектора, волос или кусочков ткани. На разбитом асфальте не было никаких следов. У нас не появилось свидетелей, которые могли бы хоть что-то рассказать о преступнике. А кровь, найденная на месте преступления, принадлежала только Эрлу Джексону.
