Но прежде чем пожарный ответил, я догадался, почему он растерян. Запах дыма проник через открытое окно, и мне стало трудно дышать.
— Взрыв, мистер. По всей вероятности, газ. — Он вытащил из кармана несколько листков, на которых были написаны фамилии. — Как зовут вашего друга, мистер?
— Тул. Эдвард Тул.
Пожарный пробежал глазами список и огорченно помотал головой:
— Сожалею, мистер. Среди спасшихся его нет.
— О боги… — прошептал я, откидываясь на сиденье.
— Вы в порядке, мистер?
Совершенно ошеломленный, я потряс головой.
— Я… да, я… Нормально, спасибо.
— Извините меня, мистер, но здесь нельзя стоять. Машины «скорой помощи» должны…
— Я понимаю. Мы сейчас уедем… Там много жертв?
— Точно мы еще не знаем. Примерно двадцать. Может быть, больше. Три этажа здания обрушились, там все в дыму, и еще огонь…
— Я понимаю. Мы освободим проезд. Спасибо за любезность.
— К вашим услугам, мистер.
Он по-военному отдал нам честь, и шофер включил мотор.
— Ну как вы, держитесь? — спросил меня шофер.
— Да, спасибо.
Мы выбрались из пробки, и я в полном смятении прижался лбом к стеклу.
— Я отвезу вас в гостиницу.
Я вздрогнул.
— Что? Нет. Нет, мои друзья ждут меня в аэропорту. Вы можете отвезти меня туда?
— В Стамбул?
— Да.
— Едем! — Он резко свернул на перекрестке. — У вас нет никакого багажа?
— Они забрали его с собой.
— Только ваш рюкзак?
— Да, — вздохнул я, устав от его вопросов.
— Но у вас по крайней мере нет там никаких металлических предметов?
Я вздрогнул, сердце мое заколотилось. Наши так называемые стражи гробницы не знали, что у меня уже нет меча.
— А почему вы спрашиваете об этом?
— Потому что если детектор в аэропорту вдруг засигналит из-за какой-нибудь пуговицы, они все бросятся к вам, словно вы совершили убийство, — неловко пошутил он. — Я говорю это, на случай если вы везете какие-то археологические приборы, инструменты для раскопок или что-нибудь подобное.
— Я не везу ничего особенного, уверяю вас, — ответил я, скользнув рукой под майку и чувствуя, как сильно бьется мое сердце. — Почему мы едем через доки?
— Чтобы не попасть в пробки. Ведь ваши друзья ждут вас в аэропорту? Вы летите во Францию?
— Да, — солгал я.
— Каким рейсом? Как бы не опоздать.
— Остановитесь, — приказал я твердым голосом.
— Простите?..
Прежде чем я сам понял, что делаю, я вытащил из-за пояса пистолет и, схватив шофера за волосы, приставил к его горлу оружие.
— Стоп! — крикнул я ему прямо в ухо.
Он резко затормозил.
— Руки на руль!
— Я… все, что у меня есть, в моем бумажнике! Клянусь вам!
— Руки на руль! И не держи меня за дурака. На кого ты работаешь?
— Ни на кого, мистер, я работаю таксистом уже…
Я ткнул дуло пистолета ему в адамово яблоко, и он застонал.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Руки на руль, я сказал! — Пошарив свободной рукой под его рубашкой, я нащупал кобуру. — А это? Это что? — закричал я, доставая пистолет из кобуры. — Выходи!
— Но я…
— Выходи!
Держа водителя на прицеле, я выскочил из машины, открыл дверцу, стащил его с сиденья за шею и приволок к пакгаузу. Доки были безлюдны.
— А теперь ты любезно расскажешь мне, кто твои дружки, иначе я здесь же продырявлю тебе череп.
— Хорошо, — пробормотал он на сей раз уже по-французски. — Хорошо, но только опустите свою пушку.
Я приставил дуло пистолета к его виску, и он чертыхнулся.
— Я работаю на Гелиоса! Я сменил Гиацинта! — прокричал он. — Я здесь для того, чтобы обеспечивать вашу безопасность! Ради Бога, мсье Лафет, уберите свою пушку!
У меня опустились руки, и я отшатнулся, словно меня ударили.
— Болван… — плюнул я с презрением. — Но почему вы поехали через доки?
— Я же сказал вам, из-за пробок. Я хлопнул себя ладонью по лбу.
— Этот дурак Гиацинт сказал мне, что дал вам пистолет, — виновато объяснил он. — Вы же представляете, что бы произошло, если бы вас с ним застукали? Я хотел просто втолковать вам, чтобы вы не…
Я не слишком нежно прижал его к стене пакгауза и приложил дуло пистолета к его носу.
— Это углерод, жалкий кретин!
Он нервно одернул рубашку, а я с юмором самоубийцы подумал о разговоре, который состоялся у меня с Гиацинтом.
— Но кто послал мне такого дурака! — не удержавшись, воскликнул я.
— На вашем месте я поступил бы так же.
Я потер себе виски, борясь с желанием сломать ему шею.
— Могу я получить назад свое оружие?
Он протянул руку в мою сторону, но я сунул оба пистолета себе за пояс.
— Отвезите меня в аэропорт. А там будет видно. Вы хотя бы способны вести машину?
Бурча что-то себе под нос, он сел за руль. И тут зазвонил мой мобильник. Это была Амина.
— Очень хорошо. Через два часа? Я там буду. Наконец-то нормально, — добавил я, бросив презрительный взгляд в зеркало заднего вида. — Я вам все объясню.
9
Когда в двадцать три часа мы приземлились на Кипре, в аэропорту нас ждал сюрприз.
— Мадам Сэбжам ожидают на таможенном посту, — прозвучало по громкоговорителю. — Повторяю, мадам Сэбжам ожидают на таможенном посту.
Мы вздрогнули.
— Господи… — испуганно пробормотала Амина.
— Ты ничего не потеряла из своих вещей? — с беспокойством спросил я.
— Нет.
— Никто не мог туда что-нибудь подсунуть?
— Нет.
Она запаниковала.
— Мадам Сэбжам? — взывал полицейский-киприот, не обращаясь ни к кому конкретно в толпе прилетевших пассажиров. — Я ищу мадам Сэбжам.
— Что бы это значило? — тихо спросила она, сжимая мою руку.
— Посмотрим. — Я поднял руку: — Здесь!
Полицейский подошел к нам, и у меня дрогнуло сердце, когда я увидел, как его рука скользнула, как мне показалось, к пистолету. Но он просто сунул ее в карман, достал оттуда европейский паспорт и открыл его на первой странице. Взглянув на лицо Амины, он закрыл его и любезно протянул ей:
