То была статуэтка из слоновой кости высотой сантиметров в десять. Она изображала существо мужского пола с очень уродливым лицом, когда-то выкрашенным в зеленый цвет, с глазами того же красноватого оттенка, что и его одежда. Существо сидело на буйволе. Его волосы, стянутые у темени в узел, опоясывал венок. В каждой из четырех когтистых лап были зажаты предметы: шнурок с петлей, жезл, дубинка и лотос.
Опознав костяное чудище, я чуть не вскрикнул от удовлетворения, но ограничился тем, что пожал плечами в знак собственной неосведомленности.
— Скорее всего это ex-voto, «приношение по обету», — наставительно сообщил мне О'Коннор. — А лишние руки у статуэтки, по всей видимости, свидетельствуют, что подаривший ее Аполлону благодарит его за исцеление от раны, полученной именно туда.
— Действительно, такое объяснение возможно, — пробормотал я, совершенно ополоумев от только что изреченной несообразности. — А нет ли у вас других предметов того же происхождения?
— Нет, — поторопился он с ответом.
— Ну что ж, в таком случае думаю, что мы и так потратили слишком много вашего драгоценного времени, господин О'Коннор.
— И не помышляйте так быстро откланяться, нас еще ждет небольшой уж…
— Мой коллега прав, — оборвал его на полуслове Гиацинт, взглянув на часы. — Уже поздно, а у нас еще масса работы.
Невзирая на призывы и мольбы хозяина дома, мы наконец, то есть в два часа ночи (часы в гостиной как раз их отбили), вырвались оттуда. После тысячи благодарственных слов мы с грехом пополам влезли в свой «фиат», и Гиацинт спокойно тронулся, напоследок еще раз помахав коллекционеру рукой.
— Всех богов на свете призываю в свидетели! — заревел я. — Какое чу…
— Тсс! Все комментарии позже.
— Почему?
— Улыбайтесь, вас снимают. — И поскольку я невольно посмотрел в окно, Гиацинт уточнил: — Между ветками лавра, доттор, направо, у решетки. Камера нацелена прямо на нас.
Несмотря на свет фар, я не смог ничего разглядеть, но доверился его словам.
Мы выехали на аллею, и когда оказались на шоссе, Гиацинт обмяк.
Что до меня, я перечислил несколько дюжин латинских названий пернатых, прежде чем, успокоившись, перейти к комментариям по поводу проведенного вечера.
— Теперь по крайней мере у нас есть доказательства, что часовня стоит на месте древнего культового сооружения, связанного с языческим культом божества, повелевающего смертью, — закончил я, потирая руки.
— От меня что-то ускользнуло? — осведомился мой заинтригованный спутник.
— Статуэтка. Изображен бог Йама, повелитель смерти. — (Гиацинт нахмурился.) — Это индо-арийское божество, несомненно, заимствованное из седой древности. В Иране его называли Йима. Имя означает: «налагающий путы» (отсюда — веревка в одной из лап). — (Гиацинт заулыбался, уразумев, куда я клоню.) — Когда душа покидает тело, ее направляют во дворец Йамы, куда она входит одна, неся с собой только собственные деяния. Исходя из них, бог-судия наказывает или милует покойного. Вам это ничего не напоминает?
— Индо-арийский эквивалент Анубиса?
— Скажем так: одно из множества изображений этого последнего. Если не допустить, что сам Анубис — не что иное, как одно из воплощений Йамы. Большинство античных божеств разительно похожи друг на друга. Мечущий молнии бог викингов Тор, например, имел множество аналогичных предшественников. Среди прочих это Индра в Индии, Тайшаку-тен в Японии, греческий Зевс.
А не заманчиво ли допустить, что какой-нибудь египтянин, заброшенный далеко от родных мест, обращался с молитвами к этому Йаме вместо Анубиса?
— Но как индо-арийское божество пустило корни в Греции?
— Немало народов, выходцев из Азии, рассредоточились, охватывая негустым кольцом Средиземное море. По некоторым источникам, Эндемон был основан индийскими купцами — «минами» (Страбон окрестил их «минайцами»). Геродот заверяет, что бывшие обитатели Афин пришли с Крита, а их предводитель носил имя Пандион, типичное для царских семей среди дравидов.
— Согласен, согласен. Но как египтянин мог совместить этих ужасных персонажей и Анубиса?
— Он должен был знать, что ничего удивительного в «устрашающем» существе нет, ведь индийский субконтинент издавна, с шестого тысячелетия до нашей эры, поддерживал торговые и культурные связи с Египтом, Вавилоном, Аравией и Палестиной. Такие сведения неукоснительно представляет новейшая археология. Амазониты и другие драгоценные камни с индийского юга, добытые ранее трехтысячного года до Рождества Христова, нашли на территории Ирака, в Уре. Индийские печати были извлечены в Бахрейне и Месопотамии из археологических слоев, чей возраст — старше двух с половиной тысяч лет до Рождества Христова. И почти везде обнаружены следы индийского шелка, а египетские мумии покрыты красителем из индиго, выращенного в Южной Индии. Тиковое дерево, шедшее на строительство Вавилона, привозили из штата Керал, впрочем, можно привести еще много фактов, ограничусь этими. Однако есть нечто более красноречивое: сами египтяне говорили, что пришли они с Востока морским путем, из мест, находящихся по ту сторону страны Пунт. А Пунт — это Южная Аравия. Можно предположить, что имеется в виду Индия.
— Неужели?
— Мнения историков разделились.
— А как думаете вы?
— В отличие от моего отца университетские словопрения меня совершенно не интересуют. Я верю только в то, что вижу собственными глазами.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— В эксперименте может не быть и грана научной достоверности, но чем черт не шутит. Попробуйте взять, скажем, моего брата, обернуть его набедренной повязкой, напялить на голову парик и сунуть в руку так называемый анк, этакое воплощение витальности — египетский символ в виде креста, называемый «ключом от ларца жизни». И что будет, когда вы посмотрите на него в профиль?
Гиацинт представил себе картинку и прыснул.
— А есть ли объяснение, почему он занялся именно египтологией?
— Думаю, найдется. Но, возвращаясь к вопросам более приземленным, надо признать, Гиацинт, что мы потянули за правильную веревочку. И могу поспорить: бункер, полный «семейных реликвий» добрейшего О'Коннора, хранит в своем чреве не одни только пожелтевшие фотографии. Уж больно мало египетских древностей в первом зале. Вопрос лишь в том, — я вздохнул, — как туда попасть?
— Скорее всего путем взлома!
— Вы такой эксперт в охранных системах?
— Нет. Но знаю кого-то, кто прекрасно с этим справится. — И он заговорщицки подмигнул мне. — Подлинного виртуоза в делах безопасности.
— Что такое?
Непонятно почему, он только хихикнул.
* * *
На следующий день около полудня, когда мы с Гиацинтом мирно проводили время в баре отеля, за нашей спиной раздался резкий голос:
