Я не знал, что и подумать, а на следующий день запутался еще больше.
Вечером мы с мисс Квиллиам как могли позаботились о соседях. В конце следующего дня, вернувшись после почти бесплодного блуждания по улицам, я услышал на нашей площадке голос матушки, которая кричала на кого-то:
— Подите прочь! Мне с вами не о чем говорить!
У нашей двери стоял человек с большой собакой, которая, обнажив клыки, рычала на матушку; Джастис тем временем (я узнал старика-нищего) старался ее успокоить.
— Я всего лишь ищу мистера Пентекоста, — обернулся он, услышав мой голос.
Я успокоил матушку и уговорил ее уйти в комнату. Потом объяснил старику, что наш друг заболел.
— Оченно печально это слышать, — отозвался тот. — Мистер Пентекост подкармливал моего Вулфа, бедный пес и жив-то только по его милости. Много раз, когда у меня ничего для него не было, мистер Пентекост то колбасы ему сунет, то пирога со свининой.
Поскольку старый Джастис хотел видеть мистера Пентекоста, я постучался в соседнюю дверь и впустил его в комнату. К счастью, наш друг уже полностью пришел в себя, но меня удивило, что он, увидев моего спутника и перехватив мой взгляд, покраснел.
— Очень странно, что вы ничего не получили, — проговорил он, когда Джастис объяснил цель своего прихода. — Когда я понял, что заболеваю, я забеспокоился о вас — то есть, точнее, о Вулфе — и попросил Силверлайта отнести вам шиллинг на еду для собаки. Просто не представляю себе, что могло произойти.
Я осторожно сообщил, что приятель его оставил, но мистер Пентекост изумился еще больше.
— Ушел? — повторял он. — Как же так, бедняге без меня не прожить. Безнадежно доверчив, знаете. Дитя, да и только.
Старый Джастис задумался, потом спросил:
— Мистер Силверлайт? Тот самый джентльмен, который был с вами и молодым человеком, когда мы случайно встретились?
— Именно он.
Старик задумчиво покачал головой, собрался, как мне показалось, заговорить, но передумал.
— Вулф явно голоден. У меня еще остался шиллинг. — Мистер Пентекост, однако, смотрел не на Вулфа, а на его хозяина.
Джастис сначала отказывался, но сдался на уговоры и взял шиллинг для несчастного животного. Но через несколько минут он вернулся с мясными пирожками, которые захотел непременно разделить с мистером Пентекостом и собакой; я ушел, а они остались пировать на соломенном матрасе в углу шатра. Было непонятно, как относиться к происшедшему: имея все основания заподозрить моего друга га в неверности собственным принципам по поводу благотворительности, я не хотел все же менять свое мнение о нем к худшему.
Но вскоре мой ум заняли другие заботы. Когда я вошел в нашу комнату, матушка шагнула мне навстречу и взволнованно спросила:
— Сколько ты принес?
Я показал ей заработанные несколько пенсов, она схватила монеты и принялась надевать шляпку.
— У нас нет еды? — спросил я.
Она кивнула и поспешно вышла.
Вернувшись через несколько минут, она выглядела куда спокойней, не стала снимать шляпку и сразу опустилась на стул. Она не пошевельнулась, чтобы выложить на стол еду, и я ее упрекнул. Матушка не отвечала, я подошел к ней и удивился, не увидев покупок.
— Что ты сделала с деньгами?
Матушка улыбалась.
В голове у меня теснились подозрения, уже давно меня одолевавшие. Я приподнял руки матушки, лежавшие на коленях, и нашел то, чего ожидал. Пробка уже была распечатана.
— Давно ты это принимаешь? — спросил я.
— От него никакого вреда. — Она сонно улыбалась. — Хелен тоже принимает.
Тут вошла мисс Квиллиам.
— Это ваша работа, мисс Квиллиам? — Я поднял темно-зеленый пузырек.
— Вашей матушке я никогда этого не предлагала. — Мисс Квиллиам слегка покраснела. — Потому что сама попала в зависимость. Я спаслась только тем, что запоминала, сколько приняла гранов, и заставляла себя каждый день уменьшать дозу. — Она содрогнулась. — Ни за что бы не хотела того же для своих друзей.
— Когда я кашляю, это средство помогает мне заснуть, Джонни, и сны снятся хорошие.
— Тогда дай мне, — зло бросил я и вынул пробку. — Я тоже хочу посмотреть хорошие сны!
— Нет, — вскричала мисс Квиллиам, подбежала и отняла у меня пузырек. — От малых доз человек хорошо засыпает, дозы побольше вызывают странные видения, а совсем большие, если к ним привыкнуть, Джонни, это смертельный яд. Вот почему это средство называют лучшим другом бедняков. Оно отнимает жизнь, но не оставляет следов, за которые было бы стыдно перед друзьями.
Я взглянул на матушку: она задремала.
С головой, переполненной мыслями, я отправился в постель и долго не мог заснуть. Перед рассветом меня разбудил шум на лестничной площадке. Выглянув, я увидел мистера Пентекоста: все еще бледный и исхудавший после болезни, он стоял между двух мужчин в треуголках, с должностным атрибутом — серебряными жезлами, так хорошо мне знакомыми.
Увидев меня, он улыбнулся:
— Ну вот, мой юный друг, меня снова забирают во Флит.
Так он и раньше бывал заключенным во Флите!
— На каком основании? — спросил я.
Он смутился:
— Я, кажется, говорил вам, что за мной охотятся кредиторы. По правде, все несколько сложнее. Дело в том, что несколько лет назад я индоссировал вексель одного моего друга.
Это было откровенное признание в предательстве собственного принципа эгоистических интересов, и я покраснел от стыда за него.
— Осмелюсь предположить, мистер Пентекост, вы хотели бы знать, как мы, после стольких лет, умудрились вас отыскать, — дружелюбным тоном начал один из бейлифов.
— Нисколько, любезный приятель, нисколько, уверяю вас, — быстро перебил его мистер Пентекост, поймав мой любопытный взгляд.
Делать было нечего, и, к ужасу семейства Пичментов более того, всей лестницы, — ему дали лишь несколько минут, чтобы собрать скудные пожитки, а затем вывели на улицу, где ждал наемный экипаж.
В следующие недели, стоило мне отвлечься от собственных забот, как мои мысли обращались к мистеру Пентекосту. Через несколько месяцев к нему вновь явился старик-нищий и, узнав о судьбе своего покровителя, пришел в ужас.
— Как же, — покачал он головой, — слепой Джастис понял это, как только услышал его голос. Горбатого могила исправит, так ведь говорят?
Я отчасти догадывался, что он имел в виду, однако попросил объясниться, но он только покачал головой с печальной улыбкой и, шаркая ногами, стал спускаться по лестнице.
К середине марта зима наконец уступила место весне и торговля немного оживилась. Я знал, что подходит первый срок платить проценты и что матушка захочет собрать деньги. Так оно и оказалось, матушка, несмотря на мои протесты, стала морить себя голодом, чтобы отложить немного денег, и в назначенный срок явилась к ростовщику, который продлил ее квитанцию еще на месяц. Ту же операцию она смогла повторить в апреле и мае, но затем наше положение намного ухудшилось и стало ясно, что с медальоном придется попрощаться.
