Книга Квинканкс. Том 1, страница 148. Автор книги Чарльз Паллисер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Квинканкс. Том 1»

Cтраница 148

Матушка ничего этого не видела. Все время поглаживая мой обтрепанный воротник, она изучала меня таким пристальным взором, что мне было не по себе.

— Почему у тебя такая рваная накидка, Питер? И откуда эта кровь?

Накидка была точно рваная, но крови на ней не было. Я осторожно отвел ее руку.

— Пойдем, — сказал я. — Нам туда.

Мы пошли дальше, и она вкрадчиво спросила:

— Ты не оставишь меня больше, да, Питер?

— Нет, — отозвался я. — Никогда.

— Теперь ты возьмешь меня домой? Твой отец не разворчится? Вы ведь с ним поругались не всерьез?

Решив, что лучше будет ей поддакивать, я сказал:

— Да. Мы идем домой.

Ветер вновь начал крепчать; мы двигались в указанном направлении и с Или-Плейс свернули в узкий зловонный проулок, где путь нам то и дело загораживали деревянные, гнилые на вид опоры, прислонявшиеся к домам словно в поисках поддержки.

Матушка робко спросила:

— Ты уверен, Питер, что мы не заблудились? Я не помню этого места.

— Да-да, идем.

Трущоба включала в себя три-четыре ветхих здания, некогда составлявшие часть дворца епископа Или; все остальное, за исключением старинной часовни на севере, было снесено при строительстве площади Или-Плейс; над аркой в конце проулка все еще был виден поблекший епископский герб: ключ и митра.

Подняв глаза, матушка воскликнула с улыбкой:

— А, это дворик у Нортумберленд-Хауса, правда? Вспомнив, как она узнала улицы вокруг Чаринг-Кросс, где стояло это внушительное здание, я кивнул. Должно быть, дом ее отца располагался где-то поблизости.

По стенам зданий стекала вода из переполненных водосточных желобов, на площади, где пониже, образовалось озеро, которое пришлось переходить вброд. Обогнув мусорную кучу, которая загораживала дорогу, мы вошли в один из домов. Мимо сорванной с петель двери направились в темный холл. Я тронул первую же дверь, она почти сразу же открылась, на пороге появился хмурый мужчина и поглядел на нас сверху вниз. Через его плечо я заметил других мужчин; сидя у огня, они встревоженно обернулись.

— Мы ищем пристанище, — сказал я.

Дернув подбородком, незнакомец указал, чтобы мы шли вверх, дверь захлопнулась.

Я взял матушку за руку, и мы стали карабкаться по лестнице. В потемках это было небезопасно, так как лестница прогнила и местами развалилась. На втором этаже я обошел все двери и услышал в ответ только ругательства. Наконец, на третьем этаже, небритый, пахнувший дешевым джином мужчина проговорил из-за полуоткрытой двери:

— Есть тут угол. У Пьянчужки Лиззи. За ночь с каждого по пенни.

Я дал ему две монеты, и он посторонился. Прежде всего меня поразила густая вонь. Комната была большая, но потолок низкий, пересеченный тяжелыми балками с остатками замысловатой лепнины. Лепнина отсырела, покрылась желтыми пятнами, в одном углу плафон и вовсе обрушился. Освещения не было, кроме единственной свечи с фитилем из ситника, которая горела у камина; в ее слабом свете я разглядел дюжину с лишним людей, сидевших на полу группами по три-четыре, так что свободного места почти не оставалось.

Вблизи камина, где едва-едва теплился огонек, располагалась компания из трех женщин, одного мужчины и нескольких спящих ребятишек. В середине комнаты лежали на соломе мужчина и женщина, в углу у окон (одно было закрыто поломанными ставнями, разбитые панели другого были заткнуты тряпками и бумагой) ютилась одинокая старуха. Распорядитель, впустивший нас, присоединился к троим мужчинам, которые выпивали в противоположном углу.

Я повел матушку туда, куда указал распорядитель: почти в самое то место, где осыпался потолок.

Оглядевшись, матушка произнесла:

— Какая благодать — вернуться в свою любимую комнату.

Конечно, у нас не было ничего: ни матраса, ни подушки, ни одеял, ни даже сухого платья, чтобы переодеться, но я стал уговаривать ее, чтобы она легла на голый пол. Он был грязный, но, по крайней мере, сухой. Но матушка меня не слушала, ведя оживленный разговор с воображаемыми собеседниками.

Старуха, заметив нас, захромала со свечой в руке нам навстречу. От нее разило одновременно дешевым спиртным и грязью. Угадать ее возраст было невозможно: нос почти смыкался с острым подбородком, на лицо падали в изобилии седые космы, одежда напоминала груду грязного белья.

Взгляд ее остановился на моей матери, которая, улыбаясь и смеясь, поглаживала мою курточку.

— Питер, дорогой, мне снился такой дурацкий сон. Ты будешь смеяться, когда услышишь. Но он такой жуткий, что не до смеха.

— Ну как, мои хорошие? — спросила старуха.

Матушка улыбнулась ей, и она сказала:

— Старая Лиззи о вас позаботится. От кого же это вы сбежали, что вас сюда занесло? От отца или мужа?

— От отца и мужа! — бессмысленно повторила матушка. — Отец, дорогой, вижу, ты здесь устроил все по-прежнему.

— У вас свадебное путешествие? — не унималась старуха. — Сегодня обвенчались?

— Да-да, сегодня я вышла замуж, — воскликнула матушка.

Старушенция, ухмыляясь, приблизила свечу ко мне:

— А это ваш распрекрасный молодой женишок? — Она с хихиканьем отпрянула. — Да ведь это мальчонка! Вы, никак, дурачите старую Лиззи? Фи, противная, — со старческим кокетством воскликнула она. — Так дразнить старую Лиззи. — Беззубо улыбаясь, она склонилась к самому матушкиному лицу: — Ага, знаю-знаю. Старую Лиззи не проведешь! — Она многозначительно фыркнула. — Проводите время в свое удовольствие, так ведь, лапочка?

Мать ответила непонимающим взглядом.

— И уж наверное, джентльмен не оставил вас без подарочка, а? Нет ли чем поделиться со старой Лиззи?

Я потянул старуху за рукав.

— Оставьте ее. Она нездорова.

Улыбка сползла с лица старухи.

— Это ваша матушка?

Я кивнул.

— Бедняжка. На вид совсем плохая. Но старая Лиззи о ней позаботится.

Он заковыляла прочь и вскоре вернулась с двумя рваными одеялами и грудой тряпок. Одно одеяло я постелил на полу, чтобы матушке было куда положить голову, а другим укрыл ей плечи, после чего уговорил ее сесть, но лечь она отказывалась, продолжая оживленный разговор с воображаемыми собеседниками.

— Ей нужно поесть, — шепнул я.

Старуха пожала плечами:

— У старой Лиззи ничего нет. — Она взглянула на компанию у камина. — Но она попросит.

Направившись туда, она стала что-то показывать им знаками, а потом махнула мне, чтоб я подошел. Это были ирландцы, по-английски они не говорили. Одна женщина была глубокая старуха; она сидела с серьезным видом, держа в углу рта незажженную трубку, и воображала, наверное, что находится у себя в избушке. Две другие женщины пошептались на гэльском, старшая протянула мне кусок хлеба и чашечку молока и отказалась от пенни, который я ей предложил.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация