— Тысячу раз тебе втолковывать, — захохотал Хинксман. — Стала шлюхой и перед смертью сбрендила.
Глядя в его глумливую физиономию, я не мог понять, сказал он это наобум или же нет.
— Она жива и здорова, не так ли?
— Да, — промямлил я. — Она жива и здорова.
Мой голос лишь чуточку дрогнул, но слезы набухли на веках и покатились вниз по щекам.
Печальное, смиренное лицо приблизилось к моему:
— Ты, как и все остальные, говоришь мне неправду. Ведь она умерла, верно?
Язык мне не повиновался, и я молча кивнул.
— Этого я и боялся. Мне хочется только знать, что умерла она не в горе и нужде, как утверждают мистер Хинксман и прочие.
Я попытался подыскать слова, чтобы разубедить его в этом, но он, прочитав историю матушки в моем взгляде, закрыл лицо руками.
Я привстал и потянулся к нему, но плечо мне стиснула грубая рука и голос Хинксмана прохрипел:
— Хоть оно и славно, но целый день слушать, как вы о былом рассусоливаете, мне ни к чему.
Он стащил меня со стула и толкнул к двери, но я успел обернуться и пробормотать:
— Мы с вами еще поговорим.
Питер словно меня и не услышал, а я тотчас оказался в коридоре, и Рукьярд захлопнул за нами дверь.
На обратном пути Хинксман повстречал надзирателя, которого я раньше не видел, и крикнул ему:
— Эй, Стиллингфлит! Отведи этого дурня обратно в двенадцатый номер. Мне надо собраться для ночной кареты в Гейнсборо. Едем вечером на север по делам одного из клиентов доктора.
Отпихнув меня, он удалился. Вспомнив, что именно об этом надзирателе мистер Ноллот отзывался как о сохранившем кроху человечности, я обратился к нему:
— Мистер Стиллингфлит, если я предложу вам соверен, вы поможете мне выбраться отсюда? Готовы на это пойти?
— Нет, — без колебаний ответил он. — Обмануть моего хозяина?
Согласия я не ожидал, но такой ответ, как ни странно, меня ободрил: так или иначе, а он был честным. Ведь он мог легко меня провести за нос — взять деньги и ничего не сделать. Что ж, помочь себе я был не в силах, однако, вспомнив страшную незажившую рану под галстуком, сказал:
— Вы знаете Питера Клоудира?
— Да, знаю беднягу. А что с ним?
— Что скажете, если я предложу вам деньги для посильной ему помощи?
— Скажу, что сперва хотел бы на денежки взглянуть.
Я решил ему довериться: мы на минутку остановились, я из шва ночной сорочки извлек подаренный мне Дэниелом Портьюсом соверен и вручил его моему стражу со словами:
— Проследите, чтобы цепь не слишком давила ему на шею.
— Постараюсь, — буркнул он, принимая монету. Оставшись один у себя в каморке, я рухнул на солому и расплакался. Все последующие часы я не мог изгнать из памяти тонкое, искаженное страданием лицо; не мог скрыть от себя, что невольно навлек на этого человека еще большую муку.
Более того: теперь уже не приходилось сомневаться, что Питер и в самом деле совершил чудовищное преступление. Мистер Ноллот вряд ли мне лгал: он и сам был введен в заблуждение. Я верил теперь, что жизнь, по крайней мере, не готовит для меня новых ужасов: смерть казалась мне неотвратимой и желанной.
Глава 80
Невзирая на такую решимость, весь вечер я тревожно прислушивался к малейшим шорохам в надежде, что мистер Ноллот скоро появится. Если не поделиться опасениями с сочувственным слушателем, думал я, мне и вправду грозит сумасшествие. В темноте тянулись долгие ночные часы: по коридору проходили только надзиратели, которых я узнавал по грузной поступи. Но вот наконец — наверное, уже после полуночи — из коридора послышались легкие шаги: я кинулся к решетке — за ней стоял мистер Ноллот. Он повинился в том, что не мог прийти раньше, и передал мне немного снеди и питья: я принял их с радостью, однако куда Дороже была возможность рассказать о недавней встрече, поделиться своим беспокойством. Прежде всего я описал то, чем кончился наш разговор.
— Не допускайте и мысли, будто я вас укоряю, — выслушав меня, ласково проговорил добрый старик. — Но последствия меня пугают.
— Если бы мне удалось скрыть свои чувства! — простонал я.
— Не упрекайте себя. Вы поступили так, как и следовало ожидать.
Когда я передал рассказ Питера Клоудира об убийстве моего дедушки, мистер Ноллот вздохнул:
— Он сейчас в этом убежден, но поверьте, это неправда. Нимало не похоже на правду. А вот то, что он рассказал мне в самый первый вечер, самоочевидная истина.
Я упросил его продолжить повествование с того момента, на котором нас прервали в прошлый раз, и заставил себя играть роль адвоката дьявола, поскольку желал удостовериться, что услышанное мной признание — ложное.
— Из записей вашей матушки вам известно, что разыграть сцену притворной ссоры удалось точно по плану: ваши родители покинули дом и направились к каретному двору на Сноу-Хилл. Там ваш отец переменил верхнюю одежду — чтобы его было труднее опознать — и вернулся в дом.
— Теперь он отрицает, что следовал предварительной договоренности.
— Знаю, — согласился мистер Ноллот. — Но если бы мистер Эскрит не оставил черный ход незапертым, каким образом он проник бы в дом?
— Он этого не пояснил, — с готовностью подхватил я.
— Питер направился в библиотеку, где никого не оказалось. Минуту спустя из сервизной вышел мистер Эскрит и сообщил, что ваш дедушка беседует с мистером и миссис Фортисквинс, но что он получил от него пакет, доставленный мистером Фортисквинсом. Ваш отец взял пакет и собрался уходить. Как это согласуется с тем, что вы от него услышали?
— Питер сказал, что столкнулся с моим дедушкой и мистером Эскритом в сервизной, набросился на них — и скрылся, полагая их мертвыми.
— Это невозможно. К примеру, сабля, послужившая орудием убийства, висела на стене в коридоре между сервизной и парадной дверью — иными словами, в противоположной части дома. Нет, истина заключается в том, что Питер попросту взял пакет у мистера Эскрита и направился к черному ходу, не повстречавшись с вашим дедушкой.
— Мистер Фортисквинс видел, как он шел мимо столовой, но из-за другой верхней одежды его не узнал.
— И это может означать только то, что мистер Фортисквинс дольше продолжал верить в его невиновность. Но, оказавшись у двери черного хода, Питер обнаружил, что она заперта и ключа нет.
— Это странно.
— Да, весьма. Как видите, его первоначальный рассказ озадачивает гораздо более и потому более правдоподобен, нежели та простая версия, в которую он уверовал. Он предположил, что кто-то из слуг поднялся тем временем из кухни наверх и по возвращении с заднего двора запер дверь за собой. Решив, что придется воспользоваться парадной дверью, Питер направился в холл.
