Я подумал о том, как он спешил к своей любимой по темным и безмолвным улицам. В его возрасте это просто смешно. И все же вызывает зависть. До чего же бесстыдно мой друг потакает своим желаниям! При этой мысли я вынужден был остановиться и глубоко втянуть в себя воздух.
В конце улицы я немного пришел в себя и даже понял, где нахожусь. Я добрался до угла той самой улицы, которая вела к переулку, где скрылся из виду Остин. Я пошел назад прежней дорогой. Тут у меня мелькнула мысль, что мои предположения не обязательно справедливы. Может быть, Остин действительно влюблен в женщину, вполне достойную его любви. Однако же эта полуночная встреча указывала на не вполне легальный характер их связи. Что, если его любимая – замужняя дама? Или даже супруга коллеги, а может – одного из тех, кто имел отношение к собору? В таком случае, кто же она? Мне вновь вспомнились обманутые надежды, волнения, обиды и мечты, о которых я за два десятилетия успел забыть. Кто эта безрассудная повелительница, взявшая над Остином такую власть – способная, к примеру, призвать его к себе посреди ночи, невзирая на опасность? Этим, быть может, закончился период опалы, когда ему приходилось с болью наблюдать, как она дарит благосклонные улыбки сопернику. Вспомнив свои собственные страдания, я не знал, завидовать Остину или пожалеть его.
Затем мне пришла в голову ужасная догадка. Нет, я не мог в нее поверить. Могла ли такая женщина снизойти до Остина? И все же Остин прежний, если он все еще существовал, был бы достоин ее любви, поскольку его лучшие качества заслуживали восхищения. А ведь она, как никакая другая женщина на свете, была способна обнаружить их и оценить, ибо – я в этом убедился – она всегда думала о людях хорошее и старалась приискать оправдание их дурным поступкам. Поистине жуткая мысль: как часто люди благородные и снисходительные обращают свою любовь к тем, кто ее не заслуживает.
Я вернулся к дому Остина, стряхнул на пороге снег с сапог и с зажженной свечой отправился в гостиную. Я решил, как поведу себя в дальнейшем. С момента моего приезда Остин не впервые поступал странно: следил за мной на площади, резко менял свои настроения, переходя от дружелюбия к враждебности. Нынешние обстоятельства – полуночный час, снегопад, фигура, недавно мне явившаяся, – выходили за границы обычного и потому оправдывали меры, в другой обстановке недопустимые. Я начал подозревать, что между кражей миниатюр (миниатюр ли?) у доктора Шелдрика, произошедшей ночью во вторник, и странным пакетом, который непонятно как обнаружился у Остина в холле, существует связь.
Я направился к шкафчику. Дверцы были прочные, и, подергав их, я убедился, что они заперты.
Я оглядел комнату. Мне бросилось в глаза, что опрятнее всего в доме содержатся книги. Чем это объяснялось: Остин никогда к ним не прикасался или, напротив, преданно за ними следил? На фоне идеального порядка было особенно заметно, что на одной из полок имелся том, снятый со своего места и лежавший на боку. Заметив в томе закладку, я взял его в руки; он оказался сборником волшебных сказок, а наклейка внутри указывала, что он принадлежит библиотеке Куртенэ. Повинуясь непонятному побуждению, я отнес книгу к себе в спальню и затем поправил постель и залез под одеяло.
Я открыл заложенную страницу и, убедившись, что здесь начинается одна из сказок, принялся за чтение. Однако сосредоточиться мне не удавалось. Возможно ли, спрашивал я себя, что фигура, которую я видел на галерее, а затем на площади, – плод моего воображения? Разумеется, за вечер я выпил один или два лишних, по сравнению со своей обычной нормой, стакана вина. Приняв это во внимание, я смог объяснить многое из того, что видел, но не все. Возможно, к примеру, я простоял на ступенях собора дольше, чем мне казалось, и к тому времени, когда догадался поискать взглядом следы, они успели скрыться под снегом. Непонятным оставалось, как ухитрился незнакомец, не обогнав меня, попасть с галереи на место, где я его увидел позднее. Даже сейчас, в уютной постели, я не мог заставить себя посмеяться над испытанным тогда суеверным ужасом: меня не покидало странное чувство, что я столкнулся с выходцем из иного мира или иного времени. Непрошенно пришли на ум слова Остина о вечном проклятии – о том, что его таинственная страсть ввергла его в погибель. Существо, с которым я встретился этой ночью, было недобрым – и даже проклятым, если за этим словом скрывается какой-то смысл.
Любопытствуя, что читает Остин, я нехотя просмотрел раскрытую сказку. Это оказалась довольно обычная история про храброго юного принца и прекрасную принцессу из зачарованного замка, но, как ни странно, она сильно меня растревожила.
Дойдя до конца, я некоторое время лежал, вспоминая кое-какие страницы собственной жизни. Приблизительно через час я услышал, как Остин пробрался в дом и поднялся по лестнице. Прошло еще полчаса, прежде чем я забылся беспокойным сном.
ЧЕТВЕРГ, УТРО
Остин, вероятно, спал еще хуже, чем я: без четверти семь, сойдя к завтраку, я не застал его в столовой. Я приготовил для нас обоих кофе и тосты, а через несколько минут он появился, бледный и осунувшийся. Я надеялся, что он заговорит о ночных происшествиях, поэтому за едой мы обменялись двумя-тремя фразами, не более. Я заметил, что, когда Остин подносил к губам чашку, рука его тряслась. Он избегал моего взгляда, я поступал точно так же, смущенный мыслью, что он, быть может, дознался о моей слежке. Он мог меня видеть или – это только что пришло мне в голову – заметить в холле следы растаявшего снега.
Наконец Остин произнес:
– Я буду ждать тебя у библиотеки в час закрытия.
– Зачем?
Он явно был удивлен.
– Ты разве забыл, что старый мистер Стоунекс ждет нас сегодня к чаю?
Я не сразу сообразил, о чем он говорит. Наконец я вспомнил, что фамилия, которую он произнес, мне знакома. Конечно! Вчерашний пожилой банкир назвал ее, говоря о своем предке, который купил дом.
– Но он пригласил меня на завтра. То есть нас.– Я не мог понять, как Остин узнал об этом.
– На сегодня. Он имел в виду сегодня.
– Я уверен, что он называл завтрашний день. Пятницу.
– Он поменял день.
– Но, Остин, откуда ты знаешь? Я забыл тебе сказать, что виделся с ним вчера, когда пришел посмотреть надпись.
– Знаю.
Я удивился. Не хочет ли он признаться, что шпионил за мной? Внезапно смутившись и не желая ничего больше слушать о его странном поведении, я продолжил:
– Мне и в голову не приходило, что ты ко мне присоединишься. Откуда тебе известно, что он перенес дату?
– Откуда? Он мне сказал. Вчера вечером я его случайно встретил. Я и сам забыл вчера поставить тебя в известность.
– А как он узнал, что ты мой друг? Уверен, я ему об этом не говорил.
– В этом городе секретов не существует, – отрезал Остин, и стало понятно, что более подробного ответа я не дождусь. – Итак, я встречаю тебя у библиотеки, когда она закроется, и мы вместе идем туда.
