– Вы собираетесь опять рыться в подземном хранилище?
– Ну да.– После того, что я ему рассказал, меня удивил этот вопрос.
На мгновение Куитрегард замялся, словно желал, но не решался что-то сказать, потом усмехнулся и произнес:
– Как бы вам не замерзнуть. Поумранса пока нет. По четвергам он обычно опаздывает: знает, что доктор Локард будет занят из-за собрания капитула.
Поблагодарив за кофе, я отправился вниз, к кипам ветшавших рукописей, и возобновил работу. Вопрос Куитрегарда был, по всей видимости, праздным, но он заставил меня задуматься: а прав ли я, ведя этот усердный поиск? Тень сомнения появилась еще во время нашего разговора. Библиотекарь вел себя довольно странно: отменил приглашение на обед, сегодняшнюю совместную работу, да и, судя по словам Куитрегарда, отряжать мне в помощь своих сотрудников тоже не собирался. А если доктор Локард – одержимый научным соперничеством и изощренным интриганством – не желает, чтобы я откопал в его библиотеке манускрипт Гримбалда? Если он вознамерился сам отыскать этот манускрипт? Неосторожное замечание миссис Систерсон могло попасть в точку: разве не унизительно для доктора Локарда, если важное открытие в библиотеке, под самым его носом, сделает чужак, и это когда он с помощниками вот-вот возьмется за каталогизацию оставшихся материалов! Остин предупреждал меня о его амбициях, намекал и на неразборчивость в средствах; с первым я согласился, второе же отрицал. Не был ли я наивен? Не дал ли мне доктор Локард коварный совет, следуя которому я зря потеряю время? Не поступает ли он со мной так, как, согласно его же предположению, поступал Пеппердайн с Булливантом? Быть может, он решил взяться за исследования англосаксонской истории – не странное ли иначе совпадение, что он прочел мою статью в сборнике и ответ Скаттарда?
Все утро я рылся в кучах покрытых паутиной, ветхих манускриптов, причем Поумранс так и не явился, что усложнило мою задачу, хотя рассчитывать можно было только на его физическую, но никак не интеллектуальную поддержку. В полдень я покинул библиотеку и пустился в нелегкий путь по снегу, который под ногами прохожих сначала превратился в слякоть, а потом смерзся в неровную грязную массу. Я решил отправиться на ленч в гостиницу, где ел накануне, но в бар на сей раз не зашел. Вернувшись в начале второго в библиотеку, я застал Куитрегарда за приготовлением кофе и принял приглашение выпить с ним чашечку.
Едва в кофейнике закипела вода, в помещение ворвался Поумранс с криком:
– Заведующий обставил Шелдрика вчистую! Его так отделали, что костей не собрать. Придется самому уволиться. Все только об этом и трещат.– Заметив меня, он умолк, и его длинное костистое лицо сделалось пунцовым.
Куитрегард ухмыльнулся:
– Садись, Поумранс, выпей кофе.
Молодой человек рухнул на стул, как марионетка, у которой обрезали нитки.
– Он только что был на спевке хора, – пояснил Куитрегард.– Они там, как я понимаю, между сплетнями иногда поют.
– Ну нет, это ты брось. Хормейстер у нас сущий зверь. Работать заставляет до седьмого пота.
– Нужно бы и мне перенять его повадки.
– Кстати, завтра днем я никуда не уйду. – А как же служба с органом?
– Отменяется.
Куитрегард удивленно поднял брови.
– Что-то такое стряслось в соборе, – пояснил Поумранс. – Так что после вечерни орган играть не будет.
– Что-то стряслось? – повторил Куитрегард.– А не мог бы ты высказаться чуть точнее, Поумранс?
Молодой человек пожал плечами в знак того, что ему ничего больше не известно.
– Рабочие слегка повредили базу колонны, – пояснил я, довольный, что могу поделиться с Куитрегардом кое-какими сведениями о его родном городе. Как я и рассчитывал, он, удивленный, повернулся ко мне. Я добавил: – А кроме того, пошел непонятный запах.
Поумранс наморщил нос:
– Гадость страшная. Попробуй-ка петь, когда противно рот открыть.
– Думаю, рот ты всегда открывал охотно, с самого часа рождения, – заметил Куитрегард.– Но когда же состоится служба?
– Наверное, на следующей неделе.– Бегло взглянув на меня, Поумранс вновь обратился к своему сослуживцу: – А к тому дню, похоже, успеет смениться органист.
Куитрегард улыбнулся:
– Возможно. Посмотрим.
– Ну что ж, – проговорил я, – пора мне возвращаться к трудам праведным. Сизифовым трудам.
Куитрегард взглянул на Поумранса:
А теперь будь хорошим мальчиком, отправляйся копировать в журнал вчерашнюю работу.
Мне вас не хватало сегодня утром, мистер Поумранс, – сказал я с иронической вежливостью.– Вы сможете потом спуститься и мне помочь?
Нет-нет, – немедленно отозвался тот.– Заведующий сказал, больше я не должен.– Перехватив взгляд Куитрегарда, он покраснел.
– Ну давай, старина, – мягко проговорил старший сослуживец, и юноша отправился в дальний конец длинной галереи.
Я ждал, что Куитрегард заговорит, но он, казалось, погрузился в собственные мысли. Чтобы прервать молчание, я спросил:
– Почтенные каноники действительно так ополчились друг на друга? Он улыбнулся:
– По большей части это честные и неглупые люди, которые с удивительной легкостью приписывают своим коллегам самые гнусные мотивы.
– Мне это известно по колледжу, где я преподаю. Просто поражаешься, когда вполне достойные люди начинают видеть в других достойных людях бесчестных негодяев только потому, что их взгляды на какой-то вопрос расходятся.
– И как правило, их подозрения не оправдываются.
– Думаю, я могу угадать, какова истинная основа их расхождений.
Куитрегард взглянул удивленно:
– В самом деле?
– Самая распространенная, не так ли?
– Да? – Он отвернулся, чтобы собрать посуду.
– Широко известно, что большинство турчестерских каноников принадлежит к высокой церкви – настоятель в особенности, – однако есть и приверженцы евангелического направления. В Англии нет ни одного капитула, где существовало бы единство.
Куитрегард повернулся ко мне и любезно кивнул:
– Понимаю, куда вы клоните.
– Я предполагаю, доктор Локард – «высокий»?
– До головокружения.
– А доктор Шелдрик – «низкий». Он кивнул:
– Почти наравне с землей.
– Ну вот, это все объясняет. Наверное, каноники годами ссорились – то есть, прошу прощения, расходились во мнениях – по таким обычным поводам, как ладан, облачения, гимны и тому подобное. Но сегодня, вероятно, обсуждался вопрос куда более серьезный.– Куитрегард безмолвствовал, и я спросил: – Как управитель собора, несет ли доктор Шелдрик долю ответственности за школу певчих?
