Я отослал ему ключи с извинениями за свою оплошность, приложив краткую записку, где благодарил его и его супругу за гостеприимство. Я писал, что вынужден отказать себе в удовольствии вновь побеседовать с ним о манускрипте, поскольку решил отправиться с первым же поездом, дабы не опоздать к месту назначения. Кроме того, я должен его разочаровать: после долгих размышлений я пришел к выводу, что не могу вспомнить ничего, заслуживающего быть зафиксированным в виде письменных показаний под присягой. К посланию я присовокупил чек для миссис Локард – вклад в ее подписку в пользу семьи несчастного Перкинса.
Исполнив этот долг, я упаковал вещи, заплатил по счету и с огромным облегчением погрузился в ждавший меня кеб.
Все время после приезда к племяннице я писал этот рассказ. Я понимаю, как далеко ушел от темы убийства, однако нити так тесно переплелись, что их невозможно распутать. Наверное, я был очень скучным гостем, потому что постоянно раздумывал над вопросом, о котором не мог поведать окружающим: следует ли сообщить властям о своих подозрениях? Как их обосновать? Поскольку коронер отверг мою теорию о загадочном сводном брате – ошибочную, но содержавшую в себе зерна истины, – едва ли есть надежда, что кто-нибудь примет еще более удивительную гипотезу, пусть даже она удовлетворительно объясняет самые разительные противоречия. Это тот случай, когда нельзя ограничиваться очевидным; без помощи воображения истину раскрыть не удастся.
Поскольку несчастный Перкинс мертв, я не вижу смысла выдвигать обвинения против лиц, которые все равно не будут осуждены. Но мне хотелось бы все же, чтобы истина была сохранена на бумаге, раз уж не видно иного способа донести до детей Перкинса, что юстиция оплошала и доброе имя их отца запятнано зря. Единственное его преступление заключалось в том, что он лгал полиции, – поступок глупый и предосудительный, однако понятный, если учесть всю тяжесть обвинений, которые, как он сразу догадался, могли пасть на его голову.
Что я собираюсь делать с этим документом? Я еще не решил. Само собой, в настоящее время его публиковать нельзя, поскольку еще живы виновные в убийстве. Таким образом, я располагаю неограниченным временем, чтобы решить, как им распорядиться.
Эдуард Куртин, Эксетер и Кембридж, январь 1882 г.
ЗАКОЛДОВАННАЯ ПРИНЦЕССА
Давным-давно в далеком королевстве жил юный прекрасный принц; он был не только красив, но вдобавок умен и добр, и все, кто его знал, души в нем не чаяли. Его отец и мать – король и королева той страны – любили принца без памяти, но из трех братьев он был младшим, а значит, трон унаследовать не мог, и приходилось искать себе какое-нибудь другое занятие. Так что однажды он должен был покинуть королевство и пуститься на поиски приключений, и он не мог дождаться этого дня, но притом и грустил, ведь расставаться с теми, кого любишь, несладко. Помня об этом, принц не упускал случая послушать рассказы странников, прибывших недавно из чужеземных краев. А до поры до времени он прилежно учился и во всем вел себя так, как подобает юному принцу. Вместе с наставниками он читал старинные книги, а у старых воинов из свиты отца учился обращаться с мечом, щитом и копьем, как в пешем бою, так и в конном. Но всего чаще он седлал своего жеребца, брал сокола и собаку и отправлялся, заодно со своими братьями и молодыми придворными, в окрестные густые леса на охоту. Жеребца, сокола и собаку подарил принцу его отец, и ничем другим он так не гордился, как этой красивой троицей.
И вот как-то странник, пришедший из-за морей, гор и рек, рассказал принцу историю. За тридевять земель от его королевства находилась страна, король которой обитал в высоком мрачном замке, окруженном нехожеными лесами, без конца и краю. Замок высился на берегу широкой реки, и добраться туда можно было только на лодке, потому что леса, полные опасностей, ни один путник пересекать не решался. У короля было единственное дитя, красавица дочь, и ей предстояло после его смерти сделаться королевой той страны. Мужа у принцессы не было, ибо некая волшебница наложила на нее заклятие: взять принцессу в жены мог только тот, кто придет в замок через лес. Король издал указ, что этот смельчак после его смерти унаследует королевский титул. Королевство было богатое и могущественное, и немало принцев отважилось попытать счастья, но все они погибли в пути через лес, ибо опасностям там не было числа. Страшнее же всего было чудище, которое подстерегало путников, убивало их и поедало.
Услышав этот рассказ, принц задрожал от нетерпения и ужаса и решил, что уж он-то непременно добьется руки принцессы. Когда он объявил об этом, отец, мать и двое старших братьев закручинились, но отговаривать его не стали, ведь им было известно, что такова судьба младших сыновей: они должны преодолевать опасности, иначе им своего счастья не добиться. И потому они вручили ему дары, полезные в предстоявшем испытании. Король дал ему меч, который сам носил в юные годы, – на его отлично закаленном клинке было выгравировано старинное заклинание. От матери он получил красивую, хитросплетенную кольчугу; весила она мало, но пробить ее мог только самый свирепый удар. Старший брат подарил принцу кинжал из прекрасной стали, самый острый, какой выходил когда-либо из рук кузнеца, а второй брат – щит, легкий-прелегкий, но на диво прочный. Старая нянюшка принца плакала больше всех и, проливая слезы, собрала ему корзинки с провизией: караваями хлеба, сырами, вяленым мясом, сушеными плодами и бутылями вина. И вот одним прекрасным утром в раннюю летнюю пору принц надел доспехи, вооружился, приторочил к седлу припасы и, простившись с родными и друзьями, отправился в дорогу, а с ним сокол на запястье и собака, которая бежала рядом с жеребцом.
День сменялся ночью, а ночь – новым днем, а принц все ехал и ехал, пока не достиг наконец опушки громадного дремучего леса, посреди которого стоял замок с прекрасной принцессой. Под сенью могучих деревьев принц оказался в темноте, тропинок в лесу не было, звезды, ночью не проглядывали, да и солнце днем едва виднелось – как тут не сбиться с пути? Три дня принц кружил по лесу и поел и выпил все, что приготовила ему старушка няня. Вокруг то и дело слышалось журчанье воды, но ни реки, ни ручья принц найти не мог. Под конец третьего дня, когда сгущались сумерки, у принца подвело живот, а жажда уже мучила так, что не было сил терпеть. И вот впервые ему попалась на пути живая душа: навстречу шла старушка с большой корзиной.
