Он бесцельно бродил по церкви, прислушиваясь к мерному шуму дождя. Надгробия, возвышавшиеся у стены, напомнили Бартоломью об обещании, которое он дал у смертного одра мастера Уилсона, – воздвигнуть гробницу на могиле коллеги. Одни надгробия отличались скромностью и простотой, другие поражали взор обилием безвкусных украшений. Простой мраморный памятник лучше всего отвечает своему печальному предназначению, подумал Бартоломью. Однако же мастер Уилсон выразил настойчивое желание, чтобы место его последнего упокоения было отделано со всей возможной роскошью. Как же нелепо, что люди желают кичиться своим богатством даже после смерти, вздохнул про себя доктор. Разукрашенным памятникам место на ярмарочной площади, а не в церкви.
Тут кто-то прервал поток размышлений доктора, робко потянув его за рукав. Оглянувшись, Бартоломью заметил, что за колонной стоит один из церковных клерков. Судя по испуганному лицу, тот явно не хотел, чтобы его разговор с Бартоломью кто-нибудь услышал. Доктор притворился, что читает надпись на одном из надгробий, а сам незаметно приблизился к притаившемуся в полумраке молодому человеку.
Гроза постепенно утихала, однако последняя вспышка молнии заставила робкого клерка вздрогнуть и прижаться к колонне.
– В тот день, когда в церкви обнаружили мертвого монаха, я заметил, что засов на главной двери сдвинут со своего места, – прошептал клерк, беспокойно озираясь по сторонам.
– И что с того? – спросил Бартоломью. Он протирал рукавом медную пластинку и делал вид, будто надпись на ней чрезвычайно его интересует.
– Все думают, что монах-взломщик спрятался где-нибудь здесь, в церкви, дождался, пока ее запрут на ночь, и вышел из своего укрытия. Но если засов был сдвинут – значит, монах на всякий случай решил запереть церковь изнутри. А после его смерти кто-то открыл двери. Иначе утром мы не смогли бы войти в церковь.
Сердце Бартоломью томительно сжалось. Совсем недавно удалось доказать: смерть монаха – результат случайности и заниматься поисками убийцы нет надобности. И вот теперь выясняется, что монах, скорее всего, был в церкви не один, и нужно искать его неведомого соучастника.
– Вы уверены, что кто-то сдвинул засов? – спросил Бартоломью, по-прежнему не глядя на клерка.
– Уверен, – раздался в ответ хриплый шепот. – А еще я уверен, что навлекаю на себя серьезную опасность, разговаривая с вами. Но я обязан сообщить вам о своем открытии. Ведь пока вы не разгадаете тайну, угроза висит над каждым из нас.
Судя по всему, этот человек воображал, что Бартоломью по плечу разгадка любой тайны. Доктор, отнюдь не питавший пристрастия к расследованию преступлений, был не слишком польщен столь высокой оценкой своих способностей.
– Возможно, вам известны еще какие-то важные обстоятельства? – вполголоса осведомился он. – Не знаете ли вы, случайно, где скрывается служка, запиравший церковь в ту ночь?
– С тех пор как он от вас сбежал, он более не появлялся здесь, – прошептал клерк. – Дома он тоже не был. Никто из его родных не получал о нем никаких известий.
– А Николаса из Йорка вы знали? – спросил Бартоломью.
Краешком глаза он заметил, что к ним направляется еще один служитель с целой связкой сальных свечей в руках.
Хотя Бартоломью не смотрел на своего собеседника, он ощутил, что последний вопрос привел того в замешательство.
– Да, я его знал, – донесся до него прерывистый голос. – Николас умер примерно месяц назад.
– Вы присутствовали на его похоронах? Видели его в гробу? Заметили что-нибудь необычное?
Клерк подался назад, обескураженный градом таких странных вопросов.
– Я видел Николаса в гробу вечером накануне похорон, – пробормотал он, опасливо глядя на Бартоломью. – Но почему вы об этом спрашиваете?
Тут другой служитель поравнялся с ним, и собеседник Бартоломью нырнул в тень.
– Монах умер несколько дней назад, – прошептал он, появляясь вновь. – К тому времени Николас уже давно покоился в могиле.
Бартоломью не стал разуверять клерка.
– Вам известно что-нибудь об общине Пришествия или общине Очищения? – продолжил он свои расспросы.
Клерк перекрестился столь истово, словно перед ним во всех подробностях возник кошмарный образ преисподней.
– Вы не должны произносить в святой церкви эти богомерзкие названия! – отрезал он. – И не пытайтесь ничего выведать о нечестивых сектах. Могущество их слишком велико, и, если вы будете им докучать, они прихлопнут вас, как муху!
– Но почему вы так уверены в могуществе этих общин? Ведь они насчитывают не так много членов, – заявил Бартоломью, полагаясь на то, что сведения Стэнмора соответствуют истине.
Однако он напрасно надеялся, что слова его вселят бодрость в робкого клерка.
– Не имеет значения, сколько заблудших душ объединяют эти секты, – прошипел он. – Им помогает дьявол. Они выполняют его повеления точно так же, как мы пытаемся выполнять повеления Господни.
Бартоломью, желая рассмотреть лицо своего невидимого собеседника, вперил взгляд в полумрак, однако клерк словно растворился в воздухе. Странный разговор привел доктора в замешательство. Он и прежде чувствовал, что от таинственных сект исходит угроза. Ему уже не раз приходило в голову, что, если они с Майклом проявят излишнюю проницательность, их неминуемо ожидает расправа. Слова клерка подтвердили самые худшие его опасения. Да еще выяснилось, что монах, умерщвленный отравленным замком, был в церкви не один. Притаился ли неведомый сообщник в церкви вместе со взломщиком или монах впустил его после того, как храм опустел?.. Получается, что у этого второго были ключи от церкви, сообразил Бартоломью. Ведь на следующее утро главная дверь оказалась закрытой. Значит, он своим ключом запер дверь снаружи.
Скорее всего, исчезнувший Бакли каким-то образом причастен ко всему этому, решил Бартоломью. Подозревать вице-канцлера в убийстве монаха, как выяснилось, не стоит. Но не исключено, что именно Бакли засунул мертвое тело взломщика в сундук, а потом запер башню. После этого он покинул церковь, запер за собой дверь, мигом собрал пожитки и бежал прочь из города. А что, если подмена тела Николаса из Йорка на тело убитой женщины – тоже дело рук Бакли? В таком случае с городскими проститутками разделался именно он.
Какая же участь постигла Николаса? Жив он или мертв? И де Ветерсет, и церковный клерк утверждают, что видели его в гробу. Следовательно, кто-то похитил его тело, заменив телом женщины в козлиной маске. Но какие причины могли подвигнуть неведомого преступника, будь он даже членом сатанинской секты, на это кощунственное и бессмысленное деяние? Бартоломью утомленно прикрыл глаза и прислонился к колонне. А если в действительности Николас все-таки не умер, пронеслось у него в голове. Предположим, он прикинулся мертвым и целый день недвижно пролежал в гробу, так что ни у кого из коллег не осталось сомнений в истинности его кончины. А ночью выбрался из гроба. Возможно, ему помогала женщина. И воскресший мертвец щедро отплатил ей за услугу – убил и положил тело в собственный гроб. Но, может статься, все было иначе. Возможно, женщина явилась в церковь, дабы похитить мертвое тело, необходимое ей для каких-либо нечестивых ритуалов. Но вместо мертвеца нашла живого, который умертвил ее. А потом Николас разделался еще с несколькими женщинами, которые в большинстве своем приходились первой жертве товарками по ремеслу. Он знал, что подозрения его не коснутся, ибо все считают его мертвым.
