— На людей и Иных, — подтвердил я. — С собой и
с неодушевленными предметами можете делать все, что вам угодно.
— И то спасибо, — согласилась Арина. — Что ж,
извини, Светлый, что заморочить тебя пыталась. Ты, вроде, ничего. Почти как мы.
От этого сомнительного комплимента меня
передернуло.
— Еще один вопрос, — сказал я. — Кто были те
оборотни?
Арина помолчала. Потом спросила:
— А что, закон уже отменен?
— Какой закон? — попытался я свалять дурака.
— Старый закон. Темный на Темного доносить не
обязан, Светлый на Светлого…
— Есть такой закон, — признался я.
— Ну и лови оборотней сам. Пускай дураки,
пускай кровожадные, только сдавать я их не стану.
Сказано это было твердо, уверенно. И давить
мне на нее было нечем. Она же оборотням не способствовала, напротив.
— Магические действия в мой адрес… — я
подумал. — Что ж. Я их вам прощаю.
— Просто так? — уточнила ведьма.
— Просто так. Мне приятно, что я устоял.
Ведьма фыркнула:
— Устоял один такой… Жена у тебя волшебница,
что ж я, слепая, не чую? Она тебя и заколдовала. Чтобы ни одна баба не
соблазнила.
— Врешь, — спокойно ответил я.
— Вру, — призналась ведьма. — Молодец.
Колдовство не при чем, просто ты ее любишь. Ну так привет жене, привет дочке.
Завулона встретишь — скажи, что козлом он был, козлом и остался.
— С удовольствием, — пообещал я. Ай да ведьма!
Завулону хамить не боится! — А Гесеру чего передать?
— А я ему весточек и не передаю, —
презрительно сказала Арина. — Куда нам, деревенским дурочкам, до великих
тибетских магов!
Я стоял и смотрел на эту странную женщину —
такую красивую в человеческом облике, такую отвратительную в истинном виде.
Ведьма, могучая ведьма. Но не сказать, что злобная — всего намешано…
— Не грустно тебе здесь одной, бабушка? —
спросил я.
— Оскорбляешь? — вопросом ответила Арина.
— Да нет, ничуть. Я все-таки чему-то учился.
Арина кивнула, но смолчала.
— Вовсе тебе не хотелось меня соблазнить, и
никаких плотских желаний у тебя не осталось, — продолжал я. — У ведьм это
иначе, не так, как у волшебниц. Ты старуха, и чувствуешь себя старухой, на
мужиков тебе плевать. Другое дело, что ты еще тысячу лет можешь старухой
оставаться. Так что соблазняла ты меня просто ради спортивного интереса.
Миг — и Арина преобразилась. Превратилась в
опрятную старушку, румяную, чуть сгорбленную, с живыми бойкими глазами,
умеренно беззубым ртом, седыми, но крепко уложенными волосами. Спросила:
— Так лучше?
— Да, пожалуй, — признал я с легкой грустью.
Все-таки ее прежний облик был очень приятен.
— Я была такой… сто лет тому назад, — сказала
ведьма. — И такой, как тебя встретила, тоже была… когда-то. А уж какой я была в
шестнадцать! Ах, Светлый, какой я была веселой, красивой девкой! Пусть и
ведьмой… Знаешь, почему и как мы старимся?
— Кое-что слышал, — признался я.
— Это плата за продвижение в ранге, — она
опять употребила это старомодное словцо, в последние годы начисто вытесненное
пришедшим из компьютерных игрушек словечком «уровень». — Можно ведьме
оставаться молодой телом. Только тогда на третьем ранге и застрянешь. Мы крепче
связаны с природой, а она не любит фальши. Понимаешь?
— Понимаю, — сказал я. Арина кивнула:
— Вот так. Светлый… радуйся, что твоя жена —
чародейка. Ты со мной по-хорошему поступил… врать не стану. Могу я подарок
сделать?
— Нет, — я покачал головой. — Я на службе. И
подарок от ведьмы…
— Понимаю. Не тебя одарить хочу, твою жену!
Я растерялся. Арина бодро проковыляла к
оббитому железом сундуку (раньше на его месте стоял заурядный комод), открыла,
запустила внутрь руку. Через секунду вернулась ко мне с маленьким костяным
гребнем.
— Бери, дозорный. Без умысла, без корысти, не
для беды и горести. Стать мне тенью, если вру, разлететься на ветру…
— Что это? — спросил я.
— Диковина, — Арина поморщилась. — Как это
сейчас зовут… артефакт!
— И все-таки?
— Силенок не хватает увидеть? — понимающе
спросила Арина. — Твоя жена поймет. А тебе зачем объяснения, Светлый? Я же и
совру — недорого возьму. Совру, а ты поверишь. Ты ведь слабее меня, сам знаешь.
Я молчал, кусал губы. Что ж… все-таки я пару
раз ей нагрубил. И получил достойный ответ.
— Бери, не бойся, — повторила Арина. —
Баба-Яга — она хоть и злая, а добрым молодцам помогает.
Да что я, собственно говоря?
— Лучше бы волкулаков сдала, — беря гребень,
сказал я. — Я принимаю твой подарок лишь как посредник, и этот дар не
накладывает ни на кого никаких обещаний.
— Стреляный воробей, — хмыкнула Арина. — А
волки… извини. Сами поймаете, знаю. Но сдавать не стану. Кстати… книжку можешь
взять. На время. Для проверки. Есть ведь у тебя такое право?
И только теперь я сообразил, что до сих пор
держу в левой руке злосчастный «Фуаран — вымысел или правда?»
— Для экспертизы, на время, в рамках своих
прав дозорного, — мрачно сказал я.
Все-таки бабка крутила мной, как хотела! И
будь ее желание — я только дома заметил бы ненароком прихваченную книжку. А она
имела бы полное право обратиться в Дозоры с жалобой — на кражу ценной
«диковины».
Когда я вышел из дома, то увидел, что уже
наступила непроглядная ночь. И мне предстоит шарахаться по лесу не меньше чем
два-три часа.
Но едва я сошел с крыльца, как впереди
загорелся призрачный голубой огонек. Я вздохнул, покосился на домик, где ярким
электрическим светом горели окна. Арина меня провожать не вышла. Огонек
призывно танцевал в воздухе.
Я пошел за ним.
И через пять минут услышал ленивое
побрехивание собак. А еще через десять — вышел к околице. Самым обидным было
то, что все это время я не чувствовал ни малейших следов магии.
