— Ну да, — согласился я. — Пойду, умоюсь.
В вагоне уже почти все проснулись, только пара
купе, где гуляли слишком уж активно, оставались закрытыми. Я выстоял короткую
очередь и втиснулся в казарменный уют вагонного сортира. Теплая водичка лениво
сочилась из железной пипки крана. Отполированный стальной лист, заменяющий
зеркало, был давно и безнадежно запачкан мыльными брызгами. Чистя зубы жесткой
китайской щеткой я вспоминал ночной разговор со Светой.
Что-то важное было в ее словах. Было — но так
и осталось непонятым, ни Светланой, ни мной.
И я должен это понять.
В купе я вернулся пусть и не приблизившись к
истине, но с идеей, показавшейся мне плодотворной. Попутчики уже закончили завтракать,
и я, закрыв дверь, сразу перешел к делу:
— Эдгар, есть идея. На длинном перегоне твои
ребята начинают отцеплять вагоны. Один за другим. Чтобы поезд не остановился,
кто-то из ник контролирует машиниста. Мы следим за компасом. Как только будет
отцеплен вагон с книгой — стрелка на это укажет.
— Ну и? — кисло спросил Эдгар.
— Мы локализуем книгу. С точностью до вагона.
А потом можно окружить вагон, и поодиночке отводить в сторону каждого пассажира
с его багажом. Как только найдем убийцу — стрелка на него укажет. Все! Нет
никакой необходимости уничтожать поезд!
— Я над этим думал, — неохотно сказал Эдгар. —
Тут есть только один, но решающий довод против. Преступник поймет, что
происходит. И сможет нанести удар первым. — Пусть прибудут Гесер, Завулон,
Светлана, Ольга… есть у Темных еще сильные маги? — я посмотрел на Костю.
— Найдутся, — уклончиво ответил Костя. — А сил
хватит?
— Против одного Иного?
— Не просто Иного, — напомнил Эдгар. —
Согласно легенде, чтобы уничтожить Фуаран собрались несколько сотен магов.
— Соберем и мы. В Ночном Дозоре почти две
сотни сотрудников, в Дневном — не меньше. Да еще сотни резервистов. Каждая
сторона сможет выставить по тысяче Иных, не меньше.
— В основном — слабых, шестого-седьмого
уровня. Настоящих магов, от третьего уровня и выше, наберется не больше сотни,
— Эдгар говорил так уверенно, что сомнений не оставалось — он и впрямь
обдумывал вариант силового противостояния. — Этого может хватить — если усилить
Темных и Светлых Инквизиторами, использовать амулеты и соединить обе Силы
вместе. Но может и не хватить. Тогда самые сильные бойцы погибнут и у
преступника окажутся развязаны руки. Ты не предполагаешь, что он рассчитывает
именно на такой вариант?
Я покачал головой.
— А я думал и над этим, — с мрачным
удовлетворением произнес Эдгар. — Преступник может рассматривать поезд как
ловушку, к которой соберутся все сильные маги России. Он мог обвесить весь
поезд заклинаниями, которые мы не почувствуем.
— Тогда к чему все наши усилия? — спросил я. —
Зачем мы тут? Ядерная бомба — и нет проблем!
Эдгар кивнул:
— Да. Именно ядерная, она поражает все слои
Сумрака. Но вначале надо убедиться, что цель не ускользнула в последний момент.
— Ты встал на позицию Завулона? — уточнил я.
Эдгар вздохнул:
— Я стою на позициях здравого смысла.
Тотальная проверка поезда с привлечением больших сил чревата магическим
побоищем. Люди, кстати, все равно погибнут. Уничтожение поезда… да, жалко
людей. Зато глобальных потрясений избежим.
— Но если есть еще шанс… — начал я.
— Есть. Поэтому предлагаю продолжить поиски, —
согласился Эдгар. — Мы с Костей берем в помощь моих ребяток и прочесываем поезд
— от хвоста и головы одновременно. Будем использовать амулеты, в подозрительных
случаях — попытаемся проверить подозреваемого сквозь Сумрак. А ты еще раз
поговори с Ласом. Все-таки он у нас под подозрением.
Я пожал плечами. Все это ужасно напоминала
имитацию поисков. В глубине души Эдгар сдался.
— Когда „час X“? — спросил я.
— Завтра к вечеру, — ответил Эдгар. — Когда
будем проходить безлюдные районы вблизи Семипалатинска. Все равно там бомбы
взрывали… одним тактическим зарядом больше — невелика беда.
— Удачной охоты, — сказал я и вышел из купе.
Все это профанация. Все это — лишь строчки в отчете, который уже готовится
писать Эдгар. „Несмотря на предпринятые усилия локализовать преступника и
обнаружить „Фуаран“…“
Мне иногда приходила в голову мысль, что
Инквизиция — это реальная альтернатива Дозоров. Ведь чем мы занимаемся?
Разделяем людей и Иных. Следим за тем, чтобы действия Иных максимально не
затрагивали людей. Да, это практически невозможно, часть Иных — паразиты по
своей природе. Да, противоречия между Светлыми и Темными таковы, что
столкновения неизбежны.
Но есть еще Инквизиция, она стоит над
Дозорами, она тоже хранит равновесие, она — третья сила и разделяющая структура
более высокого порядка, она исправляет ошибки Дозоров…
Все оказалось не так.
Нет никакой третьей силы. Нет и не было
никогда.
Инквизиция — это инструмент разделения Темных
и Светлых. Только и всего. Она следит за соблюдением Договора, но вовсе не в
интересах людей, лишь в интересах Иных. Инквизиция — те Иные, кто знает — мы
все паразиты, ничем Светлый маг не лучше вампира.
И пойти работать в Инквизицию — это значит
смириться. Это значит — окончательно повзрослеть, сменить наивный юношеский
максимализм на здоровый взрослый цинизм. Признать — есть люди, есть Иные, и
ничего общего между ними нет.
Я готов это признать?
Да, наверное.
Но вот перейти в Инквизицию, почему-то, не
хочу.
Лучше уж тянуть лямку в Ночном Дозоре.
Заниматься никому не нужной работой по защите никому не нужных людей.
Кстати, почему бы мне не проверить
единственного подозреваемого? Пока еще есть время.
Лас уже не спал. Сидел в своем купе, мрачно
разглядывая унылые виды за окном. Столик был приподнят, в раковине, под тонкой
струйкой воды, охлаждалась бутылка кумыса.
— Нет холодильника, — грустно сказал он. —
Даже в самом хорошем вагоне — холодильник в купе не предусмотрен. Хочешь
кумыса?
— Я уже.
— Тогда?
— Ну, чуть-чуть… — согласился я.
Коньяка Лас и впрямь налил по капле, только
губы смочить. Мы выпили и Лас задумчиво произнес:
