Пауэрскорт произносил свой вердикт холодным, безучастным тоном судьи, подводящего итоги сложного судебного процесса. Сэр Бартл Шепстоун поглаживал бороду.
— Первую составлял некий недовольный офицер армии либо флота, который служил вместе с принцем Эдди и считал, что без него стране будет намного лучше. Смею вас заверить, что офицеров, презиравших его нравственные качества и образ жизни, а также считавших, что в Короли он никак не годится, нашлось бы немало.
— Возмутительно, возмутительно! — закудахтал Шепстоун. — Он был славным, достойным молодым человеком!
— Ничуть, — произнес Роузбери. — Он был позором. Я знаком со многими старшими офицерами, придерживающимися взглядов, о которых говорит лорд Пауэрскорт. Помолчите, прошу вас.
— Вторая возможность состояла в том, что преступление совершил один из конюших. Один из шести, — впрочем, после смерти Ланкастера их осталось пятеро. И я решил выяснить все, что мне удастся, об их жизнях и о том, не мог ли кто-либо из них иметь причины убить принца Эдди.
Третья возможность — шантаж, который каким-то образом оказался связанным с убийством. Я установил, что в течение десяти лет, начиная, если быть точным, с 1879-го, расходы принца Уэльского превышали его доходы на пятнадцать — двадцать тысяч фунтов в год. В то время двое молодых принцев покинули учебный корабль Ее Величества «Британия» и на два года отправились в кругосветное плавание на другом корабле — на «Вакханке». Один из участвовавших в этом плавание офицеров флота считает, что главное назначение их вояжа состояло в том, чтобы держать принца Эдди подальше от Англии.
В тот год на борту «Британии» разразился скандал. Пятеро молодых людей, вступивших с принцем Эдди в половые сношения, заразились сифилисом. Предполагалось, что сам он подхватил эту болезнь у каких-то портсмутских проституток.
Сосуд нечистых вожделений, думал Пауэрскорт, полный доверху сосуд. И пятеро на борту «Британии». Впрочем, заразить всех мог и кто-то из тех пятерых. А то и двое сразу. Сутер по-прежнему что-то записывал. Роузбери, лицо которого казалось высеченным из камня, пристально вглядывался в Пауэрскорта.
— С того времени принц Уэльский производил регулярные выплаты всем пяти семьям. Вы можете назвать это помощью в лечении от страшной болезни. Можете назвать компенсацией за разбитые молодые жизни. Можете — флотскими пенсиями. Кое-кто так их и называет. А можете — шантажом, как вам будет угодно. Я подозреваю, что один из вас, джентльмены, если не оба, знал все это. Однако сообщить мне нужным не счел. — Пауэрскорт оглядел верных слуг принца Уэльского. Оба молчали. — Я занимался тем, что пытался выяснить, мог ли кто-либо из родичей жертв, отец или брат, совершить это преступление. Месть — обычный мотив убийства. На самом-то деле, в ту ночь в Норфолке находились два таких человека — братья несчастных. Однако ни один, ни другой совершить убийство возможности не имел. И я принялся перебирать прочие семьи, но тут получил известия касательно одного из конюших.
— Отче, грех мой связан с моей женой. Я познакомился с ней два года назад, в Бирмингеме, в самом сердце Англии. Ее звали Луизой. Она была очень красива, — лорд Эдуард Грешем на время прервал исповедь. Любить человека — ведь это не грех, не правда ли?
— Продолжайте, сын мой. Продолжайте исповедоваться, — голос отца Менотти был ласков, но тверд.
— Мы полюбили друг друга. Она принадлежала к католической вере. Я нет. Луиза хотела, чтобы я принял католичество, прежде чем она станет моей женой. Я получил наставления от иезуитов с Фарм-стрит и был принят в лоно церкви. Мы поженились восемнадцать месяцев назад.
Всхрап, или, может быть, кашель, донесся из-за решетки. Возможно, священник прочищал горло. Возможно, радовался спасению протестантского еретика, происходящего из страны, где еретиков этих хоть пруд пруди.
— Отче, человек, убитый мною, — принц Эдди, сын принца Уэльского, внук самой королевы Виктории. После нашей женитьбы он часто бывал у нас в доме. И нередко — в то время, когда я отсутствовал по армейским делам. Я офицер Британской армии. Принц Эдди хотел, чтобы моя жена совершила с ним прелюбодеяние. Он просил ее отдаться ему. Как отдавались все остальные.
— Так он постоянно прелюбодействовал с женами других мужчин?
— Он готов был блудить и с женщинами, и с мужчинами, отче. Для него это разницы не составляло.
Пауэрскорт обвел свою маленькую аудиторию взглядом. На сей раз у нас монолог, думал он, близится конец пятого акта.
— Два года назад один из конюших полюбил замечательно красивую девушку из Центральных графств, жившую близ Бирмингема. Отец девушки был очень богат. Однако имелось препятствие. Она происходила из католической семьи. А конюший — нет. К ужасу его матери, он с помощью иезуитов с Фарм-стрит, это совсем близко отсюда, сменил веру. Они поженились. Мать на венчании не присутствовала.
Как это сказала леди Люси — насчет леди Бланш Грешем и женитьбы?
«Венчаться с дочерью бакалейщика, говорила она. Да еще и католичкой. В какой-то языческой часовне, украшенной кровоточащими сердцами и прочими лживыми идолами Рима».
— После женитьбы принц Эдди постоянно посещал их дом, особенно в отсутствие конюшего. И постоянно делал жене его известного рода предложения. Она с таким же постоянством отказывала ему. И он начал уставать от ее отказов. Он не привык слышать их — ни от мужчин, ни от женщин. В один прекрасный день он столкнул ее с длинной лестницы и убил. Она была уже беременна в то время.
Конюшему потребовалось четыре месяца, чтобы выяснить истину. Единственный человек, бывший в ту пору в доме, единственный, кто знал, что произошло, их служанка — сбежала. В конце концов конюший отыскал ее — прошлым летом. Думаю, это произошло примерно в то же время, когда его пригласили в конюшие при принце Эдди. Во всяком случае, это отвечает записке, которую вы, сэр Уильям, прислали мне, — записке о сроках службы конюших ко времени убийства.
Уборщицы ушли из флорентийской церкви Санта-Мария дельи Кармине. Певцы совершили иной переход — к «Бенедиктус».
— Настал день, когда она снова отказала ему. И он столкнул ее с длинной лестницы. И это ее убило. Это убило и наше дитя, потому что Луиза была беременна. Принц Эдди убил мою Луизу. Она была такая красивая. Я обожал ее. Принц Эдди убил наше дитя, еще не успевшее родиться. Отче, я сознаю, что согрешил против Святого Закона Божия и Заповедей Его. Сознаю, что преступил шестую Заповедь. Я искренне раскаиваюсь в этих грехах и прошу вас простить их мне.
Я виню себя и в грехах прежней моей жизни, особенно в прегрешениях против целомудрия и чистоты. За все эти грехи мои и за те, коих я уже не помню, я всей душой прошу у Господа прощения, а у вас, духовный отец мой, отпущения и епитимьи.
— В ночь восьмого января этого года или в утро девятого конюший перелез через крышу Сандринхема и убил принца Эдди. Имя конюшего — лорд Эдуард Грешем.
Сэр Уильям Сутер побледнел. Шепстоун побагровел.
