Следующие подачи оказались неудачными для Сити. Три из них достались медлительному американцу, который словно заколдовал мяч. Хопвуд подавал последним и завершил со счетом двадцать два к четырем.
Пауэрскорт решил стоять до последнего. «Что бы ни случилось на другом конце поля, я должен выстоять здесь, — подумал он. — Так велел капитан». Он вспомнил, как играл за команду своего колледжа в Оксфорде, тогда ему пришлось сражаться с более сильным противником из Сент-Джонса, который вывел из игры всю его команду, оставив ему только три мяча.
Леди Люси с тревогой наблюдала за мужем, следя за полем из-под своего зонтика. Пауэрскорт отбил пару подач. Теперь рядом с ним очутился Английский банк.
— Вы прикрывайте свой край, Пауэрскорт. Пора оставить эти нежности. Разите филистимлян, вот что я вам скажу. Разите их.
До поры Пауэрскорту и впрямь удавалось весьма успешно разить филистимлян, и счет Сити постепенно достиг шестидесяти. Но тут филистимляне подстроили им ловушку и перехватили мяч. В результате команда Сити осталась без еще одного подающего.
Хопвуд в сопровождении приятелей из банка направился к павильону. За полчаса до чая к калитке вышел молодой Джеймс Кларк.
— Удачи, Джеймс! Удачи! — Софи Вильямс казалось, что она волнуется даже больше, чем ее новый знакомый.
С первой же подачи Пауэрскорт оценил, какой отличный игрок Джеймс Кларк. Он уверенно встречал подачи и легко отсылал мячи в поле. Счет быстро рос.
— Спорю на пинту пива, — сказал садовник с трубкой, — спорю, что им не удастся выбить этого Пауэрскорта. Последняя подача останется за ним.
— Спорю, что не останется, — возразил его приятель, — они уже совсем выдохлись, эти парни. Вот увидишь, он сделает какую-нибудь подсечку и выйдет из игры. Помяни мое слово.
Когда до чая осталась последняя подача, Пауэрскорт получил мяч, о котором мечтал весь день. Подача была короткой. Самой подходящей для поздней подсечки. Он старательно отправил мяч к границе поля.
— Грандиозно! Грандиозно! — прокаркал Бертран де Ротшильд, хватая леди Люси за руку. — Это его поздняя подсечка! Наконец-то он на нее решился. Какой замечательный удар!
Леди Люси хотела было поинтересоваться, не бывает ли и ранних подсечек, но догадалась, что сейчас такой вопрос неуместен. Толпа разразилась долгими аплодисментами. Сити довел счет до ста. Может, они еще сумеют отыграться.
Во время перерыва на чай Астон Хопвуд провел за павильоном военный совет со своими бэтсменами.
— Вы оба отлично играли. Так и продолжайте. Тут такое дело, — продолжал он, словно оправдываясь, — когда счет был двадцать два к четырем, я поставил восемь к одному на то, что мы выиграем. Восемь к одному. Я поставил двадцать фунтов. Не хотелось упускать такой удачный шанс.
Джеймс Кларк улыбнулся биржевому брокеру.
— А мы получим проценты, если выиграем для вас эту сделку, сэр? — пошутил он.
— А ты — парень не промах! Ей-богу! — рассмеялся Астон Хопвуд. — Но — к делу. Два последних бэтсмена все это время непрерывно тренировались. Я сам готовил их к схватке. Жаль, что не успел потренировать и остальных.
— Как ты себя чувствуешь, Фрэнсис? Мне кажется, ты совсем вымотался, — леди Люси ободряюще улыбнулась мужу.
— Пустяки, Люси. Я только вхожу в форму. Надеюсь, мы обязательно выиграем.
Подошел Бертран де Ротшильд, аппетитно жуя огромный кусок фруктового пирога.
— Превосходная поздняя подсечка, сэр, превосходная! Сможем ли мы еще раз полюбоваться таким ударом?
— Надеюсь, сэр, — улыбнулся Пауэрскорт.
Джеймс Кларк натянул свитер. Два судьи — представители Бога и Закона — уверенным шагом направились к калиткам. Кое-кто из американцев разминался у поля, один из игроков к ликованию детей прошелся колесом.
Сначала Джеймс Кларк играл так же, как и до чая. Пауэрскорт продолжал ловить свои очки — по одному или по два за подачу. Но тут Кларк допустил промах. Он неправильно рассчитал удар, и мяч взмыл в небо.
— Беру! — крикнул игрок, стоявший у калитки, своим товарищам в поле и поймал мяч. Американцы радостно зааплодировали. Зрители повскакали с мест.
Астон Хопвуд обнял Джеймса Кларка за плечи и повел его в павильон снимать щитки.
— Простите, сэр, — пробормотал Кларк, — мне очень жаль, что я сорвал ваше пари.
Астон Хопвуд расхохотался.
— Забудь про пари. Я успел заключить еще одно, так что сегодня я в любом случае не останусь без карманных денег.
— А что это за пари?
— Да поспорил с каким-то недотепой из банка Берка, что ты доведешь счет до пятидесяти. Я не стал ему говорить, что уже видел тебя в игре и заключил пари на условиях десять к одному. А ты выбил пятьдесят восемь!
Хопвуд похлопал юношу по плечу.
— А какова была ваша ставка?
— Двадцать фунтов. Ставить меньше просто не было смысла.
Кларк поспешил к своим друзьям и Уильяму Берку. Иван Грозный вышел к черте. Он отбил два первых мяча и получил четыре очка. Тринадцать за пробежку. Последний мяч принес еще два очка.
Пауэрскорт теперь был отбивающим. Сначала все шло хорошо, и он надеялся, что поздняя подсечка поможет сократить счет, отделяющий команду Сити от победы. Но мяч взлетел выше, чем он ожидал: видимо, ударился о что-то на поле. Пауэрскорт услышал стук, когда мяч коснулся края его биты, и хлопок, когда тот угодил в рукавицу игрока у калитки. Американцы завопили от радости.
Пауэрскорт увидел поднятый палец епископа. Победа была совсем рядом, а он все испортил.
— Не повезло. Не повезло.
— Уж эта мне поздняя подсечка, я ведь его предупреждал! — прокаркал Бертран де Ротшильд, обращаясь к леди Люси. — Говорил ему, какой это опасный удар. Тут важно верно выбрать время.
— Если бы не игра моего мужа, сэр, матч бы уже давно кончился. — Леди Люси поднялась и попыталась взглядом отыскать Фрэнсиса. Пауэрскорт не пошел в павильон, а направился к Берку, чтобы вместе с ним и его маленькой компанией, в первую очередь с Джеймсом Кларком, наблюдать последние минуты матча. Опускаясь на траву, он заметил за деревьями Чарлза Харрисона. Может, он специально там прятался? Харрисон напряженно смотрел вперед и словно прислушивался.
— Отличная игра, Фрэнсис! Отличная!
— Здорово вы им вмазали, сэр! Жаль, что в конце не повезло.
Последний игрок медленно приближался к черте. Астон Хопвуд сопровождал его почти до самой границы, так что судье, представлявшему полицию Оксфордшира, пришлось отослать его назад. Он остановился и сказал что-то Ивану Грозному.
Теперь тот противостоял американцу, любителю крученых подач. Он посылал мячи медленно, но отбить их было непросто.
«Американцы, наверное, волнуются не меньше нашего», — подумал Пауэрскорт.
