— Позволь мне вкратце обрисовать тебе обитателей Блэкуотера, Джонни. Способность к выживанию в последнее время значительно ослабела в семействе Харрисонов. Старого мистера Харрисона, как ты знаешь, обнаружили плавающим без головы у Лондонского моста. Еще раньше его сын Вильгельм, или Вилли Харрисон, утонул во время прогулки на яхте. Другой сын, Фредерик, или, если хочешь — Фридрих, сгорел во время пожара в Блэкуотере. Ныне главой семейства стал Чарлз Харрисон, племянник Вильгельма. Пока тебе все понятно, Джонни?
— Пока — да, Фрэнсис, — кивнул Фицджеральд. — Но зачем мы сюда заявились сегодня?
— Сейчас объясню.
Слева в лесу послышался шорох. Они спугнули влюбленную парочку, молодые люди смущенно принялись приводить в порядок одежду, а потом скрылись за деревьями.
— Господи, ну и испугали же они меня, Джонни! Видно, я старею. Так на чем я остановился?
— Ты хотел объяснить, зачем мы здесь, Фрэнсис.
— Это очень важный философский вопрос, Джонни. А ведь, пожалуй, смысл жизни, цель нашего короткого пребывания на бренной земле, часто открывается нам в такие вот тихие вечера, когда окончены дневные хлопоты…
Фицджеральд довольно сильно двинул друга в плечо.
— Верно, верно! — спохватился Пауэрскорт. — Так вот этот самый Чарлз Харрисон остался там в банке не к добру. Молодой человек по имени Ричард Мартин, которого ты видел на матче по крикету, служит в Банке Харрисонов. В субботу вечером Харрисон подслушал, как Уильям Берк приглашал Мартина зайти к нему в понедельник утром. Но Мартин не пришел. Мартин исчез. Последней, утром в понедельник, его видела мать, миссис Мартин. Подруга Мартина мисс Вильямс подняла тревогу. И вот поэтому мы здесь.
— Что-то я не могу взять в толк, Фрэнсис, — сказал Фицджеральд. — Мартин пропал в Сити. И, насколько я понял, они с матерью живут где-то в Лондоне. Я просто не могу себе представить, чтобы Мартины обитали в таком роскошном месте, как это. — Фицджеральд обвел рукой скрывавшийся в сумерках сельский ландшафт.
— Позволь мне объяснить еще раз, Джонни: Чарлз Харрисон замышляет что-то недоброе у себя в банке. Он мог решить, что Ричард Мартин догадался о его кознях. Когда он услышал, как Мартин договаривается о встрече с Берком, то испугался, что тот проболтается. Поэтому он попытался не допустить этой встречи. Он или его пособники похитили Мартина. И полагаю, спрятали где-то здесь. Не прямо на этом месте, а где-то в Блэкуотере.
— Значит, мы сейчас направимся к парадному крыльцу и спросим, не могли бы мы поговорить с Ричардом Мартином? — обрадованно подхватил Фицджеральд.
— Нет, Джонни. Не думаю, что они прячут его в большом доме. Хотя дворецкий, я полагаю, все еще живет в полуподвальном этаже, но от большей части дома остались одни руины.
— Тогда где же он?
Пауэрскорт похлопал Фицджеральда по плечу и поманил в гущу деревьев. Примерно в ста ярдах они могли различить блэкуотерскую церковь и ряд коттеджей, в одном из которых проживало семейство Паркеров. Вдалеке заухала сова. Меньше чем в миле от них сияло в лунном свете блэкуотерское озеро, хранившее в темноте свои секреты.
— Вокруг этого озера разбросаны всякие храмы и прочие строения, Джонни. Там прекрасно можно спрятать любого, кого необходимо убрать с дороги, — шепотом объяснил Пауэрскорт.
— У них есть дверные колокольчики, Фрэнсис? А при каждом храме, должно быть, есть свой верховный жрец, встречающий всех приходящих.
— Увы, ничего этого нет, — отвечал Пауэрскорт. — Нам придется стучать в окна, да и те есть не везде. Как бы ты поступил на месте Чарлза Харрисона, Джонни? Конечно, ему хочется выведать, насколько Мартин осведомлен о том, что происходит в банке. Но сколько бы тому ни было известно, они не могут позволить парню разгуливать на свободе, а тем более встречаться с Уильямом Берком.
Пауэрскорт и Фицджеральд на цыпочках крались между деревьев. Луна снова скрылась за облаками, и лишь несколько звезд, горевших на востоке, освещали им путь.
— Направо, Джонни, — вполголоса сказал Пауэрскорт, — на вершине этого холма стоит храм Аполлона — место нашего первого посещения.
Джонни Фицджеральд извлек из кармана внушительного вида гаечный ключ и принялся простукивать им стену — сначала осторожно, а затем все громче. Они прислушались. В лесу все было тихо. Внутри тоже. Фицджеральд попробовал еще раз. Легкое эхо ударов затихало среди деревьев.
— Бесполезно, Фрэнсис, — прошептал Фицджеральд. — Нам здесь нечего делать.
Они осторожно спустились по каменистой тропинке, которая вела к озеру. Вдалеке стали различимы очертания Пантеона — шесть колонн, стоящих на страже в темноте. Пауэрскорт столкнул небольшой камень, тот покатился вниз с горы и с плеском упал в воду. По поверхности озера пошли круги.
— Следующий — храм Флоры, — тихо проговорил Пауэрскорт, ведя за собой друга по тропинке у самой кромки воды. Рядом с небольшим храмом Пауэрскорт смог различить лодочный сарай и ту самую лодку, которая доставила его на остров в прошлый раз.
Фицджеральд велел Пауэрскорту не двигаться. Он заглянул во все окна, а потом стал тихонько стучать по стеклу. Ответа не последовало. Фицджеральд постучал еще раз, и снова над озером воцарилась тишина.
— И здесь пусто, Фрэнсис, — пробормотал Фицджеральд. — Уж не охотимся ли мы за призраками?
— Не думаю, — возразил Пауэрскорт. — Осталось проверить еще как минимум два места.
Они прошли по узкой дорожке, разделявшей два озера. Слева был слышен шум водопада, сбегавшего по камням вниз к озеру. Из-за туч показалась луна. Пантеон купался в призрачном сиянии и манил их с другого берега. Пауэрскорт нащупал пистолет в кармане. Джонни Фицджеральд протер свой гаечный ключ. Они прошли под колоннами и осмотрели большую дверь, охранявшую статуи, которые находились внутри. Пауэрскорт подумал, что лишился бы рассудка, если бы его заперли в подобном месте под присмотром Геркулеса и языческих богов.
— Хочешь, я попробую взломать дверь? — прошептал Фицджеральд, внимательно осматривая петли. — Если найти какой-нибудь рычаг, думаю, ее можно будет открыть.
— Там есть еще внутренняя дверь, Джонни. Здоровенная махина из металлических прутьев.
— Очень хорошо, — сказал Фицджеральд и принялся простукивать деревянную дверь. Потом он обошел храм, громко стуча по стенам. Тем временем Пауэрскорт заметил лису, она замерла у края воды и с изумлением наблюдала за ночными проделками людей. Фицджеральд залез на дерево, а оттуда перебрался на крышу, которую венчал круглый купол. Он постучал по крыше, а потом соскочил на землю.
— Внутри никого, Фрэнсис. Только чертовы статуи. У меня аж мурашки по спине поползли, когда увидел их там в лунном свете, словно они кого-то поджидают.
— Осталось еще одно место, Джонни. Маленький коттедж там наверху, который переделали в летний домик.
Пауэрскорт пошел первым, указывая путь. Лиса потрусила прочь. В деревьях перекликались две совы. Храм Флоры на противоположном берегу был хорошо различим в лунном свете: его колонны словно вырастали из воды.
