— Я всем вам бесконечно благодарна, — сказала леди Люси.
Пауэрскорт с волнением слушал этот знакомый голос.
— Думаю, леди Люси лучше еще немного побыть здесь на свежем воздухе, — строго посоветовал Тейт. — Внизу еще слишком дымно. Да и сами вы не в лучшей форме, милорд.
Старший инспектор Тейт улыбнулся. Леди Люси обняла на прощанье каждого из своих спасителей.
— Люси, Люси, я так счастлив! У меня просто нет слов!
Леди Люси лишь улыбнулась в ответ. Она обвела взглядом необычную обстановку: наверху возвышались трубы, повсюду были протянуты провода и какие-то кабели. А внизу простиралось до самого горизонта серебристо-серое море. Словно полированное стекло.
— Теперь, когда мы одни здесь под луной и звездами, — прошептала леди Люси, — тебе, Фрэнсис, и не надо ничего говорить.
34
— Позвольте, я присоединюсь к вам?
Пауэрскорт и леди Люси завтракали в отеле «Принц-регент» на следующее утро после освобождения. Волосы Пауэрскорта все еще пахли дымом. Ему казалось, что одна из бочек со смолой, тех, что заготовил Джозеф Харди, все еще дымится прямо у него на голове. Леди Люси выглядела усталой, напряжение от пережитых испытаний еще не прошло. Человек, который попросил разрешения присоединиться к ним, был личный секретарь премьер-министра Шомберг Макдоннел.
— Макдоннел! — удивленно воскликнул Пауэрскорт. — Как приятно вас видеть! Хотите кофе? А я-то думал, вы уже вернулись в Лондон.
Пауэрскорт не помнил, чтобы видел Макдоннела на импровизированной вечеринке, устроенной ранним утром в «Короле Георге Четвертом». Альберт Хадсон, управляющий отеля, лично открыл бар и подавал напитки странной компании, состоявшей из полицейских и пожарных, отлучаясь со своего поста только за тем, чтобы принести из подвала новые ящики с шампанским. Пауэрскорта позабавило то, как Хадсон спросил у старшего констебля, кому он должен послать счет на ремонт отеля, а потом долго моргал, услышав, что его надо направить на Даунинг-стрит, 10.
Джонни Фицджеральд реквизировал две бутылки лучшего в отеле бургундского.
— После долгого воздержания вкус его кажется особенно восхитительным, Фрэнсис, — уверял он Пауэрскорта и леди Люси. — Почти тридцать шесть часов без единой капли! Пожалуй, я мог бы и еще раз выдержать подобное испытание. Но только не слишком скоро.
Оказалось, что старший констебль знает немало матросских песен. Джо Харди бродил по непострадавшей части отеля и радовался, как здорово сработал его план.
— Замечательно! — говорил он всем и каждому после пары пропущенных стаканчиков. — Замечательно! Лучшая ночь в моей жизни!
— Когда я вчера вечером прибыл из Лондона, у меня было с собой три письма от премьер-министра, — сказал Шомберг Макдоннел и серьезно посмотрел на Пауэрскорта. — Одно — для нашего друга мистера Хадсона. Другое — для старшего констебля. — Он умолк, занявшись разделкой лосося. — А третье — для вас.
Пауэрскорт распечатал конверт. Он почувствовал дурноту.
«Мой дорогой лорд Пауэрскорт, — прочел он. — Позвольте мне присоединить мои поздравления к тем, что вы уже получили в связи с благополучным освобождением леди Пауэрскорт. Я никогда не сомневался в вашей победе.
Но, боюсь, ваша отчизна требует от вас новых свершений. Мы оказались в тяжелейшем положении: под угрозой безопасность юбилейного парада. Я лично не посвящен во все подробности, но мистер Доминик Кнокс из Департамента по делам Ирландии сообщает мне о пропаже каких-то немецких винтовок. Мистер Кнокс уверяет меня, что вам известно об этих винтовках и что вы лично выследили, где их прятали. Кнокс полагал, что перехватил тех людей, которые доставляли оружие в Лондон. Но теперь оказалось, что задача этих посыльных заключалась лишь в том, чтобы отвлечь внимание полиции и сбить его людей со следа. Кнокс допускает, что одна-две из этих винтовок могли оказаться в Лондоне, где неизвестный нам убийца готовит покушение на Ее Величество прямо в день юбилея.
Я бы просил вас незамедлительно вернуться в Лондон и помочь мистеру Кноксу».
Пауэрскорт протянул письмо леди Люси. Он вспомнил ту ужасную ночь в горах Уиклоу, когда он притворился мертвым, чтобы сбить противника со следа; два гроба, наполненных немецкими винтовками, закопали тогда в могилу Томаса Карью, а еще два — на продуваемом всеми ветрами кладбище высоко в горах, где некая Марта О'Дрисколл разделила свой вечный покой с маузерами и шнайдерсами.
— Фрэнсис, — сказала леди Люси решительно. Среди ее родни, столь многочисленной, что, как заметил однажды Пауэрскорт, все эти люди могли бы составить население какого-нибудь захудалого городишки в дни накануне Билля о реформе, было немало военных. Возможно, чувство долга передается из поколения в поколение. — Я понимаю, что это ужасно, но выхода нет. Мы должны немедленно вернуться в Лондон. В любом случае я хочу поскорее увидеть детей. И ведь речь идет всего о нескольких днях, — она героически улыбнулась мужу.
Шомберг Макдоннел тем временем почти справился со своей рыбой.
— Могу я задать вам два вопроса, Макдоннел? — задумчиво спросил Пауэрскорт. — Конечно, я приду вам на выручку. Но как думает Доминик Кнокс, что может произойти, если он не отыщет эти винтовки?
Макдоннел отхлебнул кофе.
— Этот Доминик Кнокс весьма скрытная натура, — начал он.
«Владыка небесный, — подумал Пауэрскорт. — Поистине макиавеллевским умом должен обладать этот господин, чтобы Макдоннел считал его скрытным!»
— Мы не можем отменить парад. Мистер Кнокс предложил два способа обезопасить королеву: один — объявить о ее болезни, тогда она не поедет по улицам Лондона, а появится лишь на благодарственном молебне в соборе Святого Павла.
— А другой? — поинтересовался Пауэрскорт в восхищении.
— Подготовить двойника — пожилую даму такой же комплекции, одетую так же как Ее Величество, которая бы и выехала из Букингемского дворца для участия в параде.
Пауэрскорту на миг показалось, что Макдоннел сожалеет, что столь блестящая идея не пришла в голову ему самому.
— Все же это рискованно, — заметил он. — Что, если эту даму застрелят, и весь мир решит, что она-то и была королева?
— Зато королева останется в живых, — холодно возразил Макдоннел. — Вы сказали, что у вас два вопроса, лорд Пауэрскорт. Какой же второй? — Ясно было, что он уже торопился откланяться.
— Вы сказали, что привезли с собой в Брайтон три письма. Вот я и подумал, а не было ли их на самом деле четыре?
— И какое же было четвертое? — поинтересовался Макдоннел, укрывшись за внушительных размеров тостом с маслом.
— Думаю, первый абзац, содержащий поздравления по случаю спасения леди Люси, был заменен на соболезнования в постигшей нас неудаче. Но, полагаю, второй абзац, призывающий меня вернуться в Лондон, остался без изменений. Верно?
