Он и сам был не прост. Вампир первого уровня
Силы — не совсем магической, не такой, как у меня, а вампирской. Но все-таки
его смело можно было назвать Иным первого уровня.
— Происшествие в «Подземельях», —
сказал я.
— Так и предполагал. — Размашисто
перешагивая сразу через две ступеньки, юноша шел впереди. — Крайне
неприятное происшествие. Я оценил юмор ситуации, да… Но это нехорошо. Сейчас не
те времена, когда можно было подойти к симпатичному человеку и выпить его
досуха. Совсем не те!
— Скучаете по прошлому? — не
выдержал я.
— Иногда, — сказал юноша. Засмеялся:
— Но в каждом возрасте и каждом времени есть свои преимущества, верно?
Цивилизуются люди, перестают охотиться за ведьмами и верить в вампиров.
Цивилизуемся и мы. Нельзя подходить к человеку, будто к бесправному скоту. Люди
заслуживают право на уважительное отношение, хотя бы как наши предки. Надо
чтить предков, верно?
К сожалению, я не нашел, с чем тут можно
спорить.
— Номер хороший, вам понравится, —
продолжал вампир, выходя на площадку четвертого этажа. Тут было всего две
двери. Лестница продолжалась дальше, в мансарду. — Справа — люкс для
Темных, тоже крайне симпатичный, я обставлял его на свой вкус и горжусь
дизайном. А это ваш номер.
Ему ключ не понадобился — он мягко похлопал
ладонью по замку, и дверь открылась. Мелкое позерство, даже странное для
древнего вампира.
— У нас есть очень хороший
дизайнер-самоучка, Светлый Иной. У него только шестой уровень, но для этой
работы магия не нужна, — продолжил Брюс. — Я его попросил, он оформил
три номера по вкусу Светлых. В большинстве, конечно же, интерьер более
своеобразный, вы понимаете…
Я вошел в номер. И застыл в остолбенении.
Никогда не думал, что у меня такой вкус.
Все вокруг было белое, бежевое, розовое.
Паркет из светлого, выбеленного дерева, стены обиты бежевыми обоями с
бледно-розовыми цветами, мебель старомодная, но тоже из светлого дерева и
снежно-белого атласа. Большой диван у стены — кожаный. Уточнять цвет? Белый,
конечно же. Хрустальная люстра под потолком. На окнах — прозрачный тюль и шторы
из светло-розовой ткани.
Как же тут солнце жарит по утрам…
Одна дверь вела в маленькую спальню. Уютную, с
двуспальной кроватью. Постельное белье — шелковое, розовое. На туалетном
столике — вазочка, в ней свежая алая роза, единственный яркий мазок на весь
номер. За другой дверью оказался санузел, крошечный, но оборудованный каким-то
высокотехнологическим гибридом гидромассажной ванны и душевой кабины.
— Пошловато и не отвечают стилю, —
вздохнул за моей спиной Брюс. — Но многим нравится.
Лицо его, отражающееся в зеркале, было слегка
огорченным. Видимо, ему очень не нравилась идея с установкой в гостинице этого
сантехнического чуда.
Не оборачиваясь, я кивнул вампиру. То, что
кровососы не отражаются в зеркалах, — это такая же ложь, как и полная
непереносимость солнечного света и страх перед чесноком, серебром, осиной.
Напротив, в зеркалах они отражаются, даже когда отводят человеку глаза.
А вот если при разговоре на них не смотрят,
более того — безбоязненно поворачиваются спиной, это их крайне нервирует. У
вампиров очень много приемов, для которых надо встретиться с противником прямым
взглядом.
— С удовольствием вымоюсь, — сказал
я. — Но попозже. У вас не найдется для меня десяти минут, Брюс?
— Вы с официальным визитом в Эдинбурге,
Светлый?
— Нет.
— Тогда, конечно же, найдется. —
Вампир расплылся в улыбке. Уселся в одно из кресел.
Я занял место напротив. Выдавил ответную
улыбку, глядя юноше на подбородок.
— Так что вы скажете о номере? —
поинтересовался Брюс.
— Мне кажется, он понравился бы невинной
девушке семнадцати лет, — честно ответил я. — Только еще нужен белый
котенок.
— Если пожелаете — организуем и то, и
другое, — любезно предложил вампир.
Что ж, светскую часть беседы можно считать
оконченной.
— Я прибыл в Эдинбург
неофициально, — повторил я. — Но одновременно — по просьбе руководства
Ночного… и Дневного Дозоров Москвы.
— Как необычно… — тихо сказал
юноша. — Уважаемый Гесер и досточтимый Завулон отправляют одного и того же
гонца… к тому же — Высшего мага… к тому же — по такому мелкому поводу. Что ж, я
буду рад помочь.
— Лично вас беспокоит случившееся? —
в лоб спросил я.
— Конечно. Я ведь уже высказал свое
мнение. — Брюс нахмурился. — Мы не в средневековье живем. Мы граждане
Европы, на дворе двадцать первый век. Надо ломать старые модели
поведения… — Он вздохнул, покосился на дверь в ванную. — Нельзя
мыться из тазика и ходить в деревянный сортир, если придуманы водопровод и
канализация. Даже если тазик привычнее и милее… У нас, знаете ли, последнее
время растет движение за гуманное отношение к людям. Без лицензии кровь никто
не пьет. Да и с лицензией стараются не насмерть… детей до двенадцати лет почти
не пьют, даже если жребий выпадет.
— А почему до двенадцати?
Брюс пожал плечами.
— Так исторически сложилось. В Германии,
к примеру, знаете какое самое страшное преступление? Убийство ребенка до
двенадцати лет. Если двенадцать исполнилось, ну, хоть бы вчера, то уже
совершенно другие статьи и другие сроки… Ну так вот, у нас сейчас принято не
трогать молодняк. Сейчас пробиваем закон, чтобы детей вообще вывести из
лотереи.
— Очень трогательно, — пробормотал
я. — А почему же парня схарчили без лицензии?
Брюс задумался.
— Вы знаете, я могу лишь строить
предположения…
— Как раз они меня и интересуют.
Брюс еще помедлил, потом широко улыбнулся:
— Да что тут рассуждать? У кого-то из
молодых крыша поехала. Скорее всего девка молодая, вампиром стала недавно,
понравился ей парень… а тут еще обстановка такая, волнующая, в духе старых
преданий… не удержалась.
— Думаете, что женщина?
— Может, и парень. Если гей. Оно не то
чтобы напрямую завязано. — Брюс смущенно опустил глаза. — Но всегда
приятнее… физиологичнее как-то, естественнее…
— А второй вариант? — с трудом
удержавшись от комментариев, спросил я.
