— Тигренок погибла, Егор.
[3]
— Я даже вздрогнул, сообразив, что он про это не знает. — У нас была очень
нехорошая история… всем досталось.
— Погибла, — задумчиво сказал
Егор. — Жалко. Она мне очень нравилась. Она такая сильная была, оборотень…
— Маг-перевертыш, — поправил
я. — Да, сильная, но очень эмоциональная. Кинулась на Зеркало.
— На зеркало?
— Ну… это такой тип мага. Очень
необычный. Иногда, если какой-то Дозор начинает побеждать, другому на помощь
приходит маг-Зеркало. Говорят, что его порождает сам Сумрак, но точно никто не
знает. Зеркального мага нельзя победить в обычном бою, он принимает Силу
противника и отражает любой удар. Нам тогда досталось… и Тигренок погибла.
— А Зеркало? Вы его убили?
— Виталий Рогоза, так его звали… Он
развоплотился. Сам собой, это их судьба. Зеркалом становится слабый
неопределившийся маг, который теряет память, приезжает в то место, где одна
Сила получает резкое преимущество над другой, и встает на сторону
проигрывающего. А потом Зеркало исчезает, растворяется в Сумраке.
Я говорил уже совершенно автоматически. Думая
о другом.
В груди рос болезненный холодный ком.
Значит, слабый неопределившийся маг?
— Туда ему и дорога, — мстительно
сказал Егор. — Жаль Тигренка… Я ее вспоминал часто. Еще тебя иногда.
— Правда? — спросил я. —
Надеюсь, не злился?
Честно говоря, мне было сейчас все равно, кого
и как вспоминал Егор.
Слабый неопределившийся маг.
Приезжает в то место, где…
Растворяется в Сумраке…
— Злился немного, — признался
Егор. — Но не сильно. Ты в общем-то не виноват. У тебя работа такая…
гнусная. Но я обижался, конечно. Мне даже приснилось однажды, что ты на самом
деле — мой отец. И что я назло тебе становлюсь Темным магом и работаю в Дневном
Дозоре.[4]
Но ведь он же не потерял память! Нельзя так
однозначно проводить параллели между Рогозой и Егором.
— Смешной сон, — сказал я. —
Говорят, некоторые сны — это другие реальности, прорывающиеся в наше сознание.
Может быть, где-то когда-то так и было. Зря, конечно, к Темным пошел…
Егор помолчал, потом фыркнул:
— Нет уж. Чума на оба ваших дома. Не
люблю Темных, не люблю Светлых. А ты заходи, Антон! Я тут рядом остановился. В
«Апекс-Сити». С нашими познакомлю, вот такие ребята!
Он положил на стол несколько монеток и встал.
— Пойду работать. Мой номер — гвоздь
программы, без меня ребята мало что заработают.
К соку он едва притронулся.
— Егор! — окликнул я его. — А
ты как в Эдинбург приехал? Сам по себе?
Юноша с удивлением посмотрел на меня.
— Нет, не сам. Фирма пригласила,
«Scottish colour». Шотландский колорит. Ну, мы ее зовем «Скотские краски».
Тебе-то зачем?
— Думал помочь, если что, — без
колебаний соврал я. — Найти антрепренера.
— Спасибо, — сказал Егор с такой
теплотой в голосе, что я готов был провалиться сквозь землю от стыда. — Не
надо, но все равно спасибо, Антон.
Я сидел, глядя в осадок на дне чашки. Мне все
еще мало совпадений? Погадаем по кофейной гуще?
— Скотские краски, — пробормотал я.
В груди было так холодно, что больше уже не
болело.
Глава 4
Нет ничего более нелепого, чем, приехав в
незнакомый город, сидеть в гостиничном номере. Ладно бы — в раскаленное пекло
испанской сиесты. Ладно бы — новобрачным в свадебном путешествии, когда размер
кровати волнует куда больше вида за окном…
Впрочем, Валерия попала в безвыходное
положение. Покинуть город ей не разрешала полиция. А выходить — в веселящуюся
толпу, в круговерть туристов — ей было совсем невмоготу.
Дверь она открыла сразу, будто ждала у порога.
Хотя, конечно, никто ее предупредить не мог — мимо портье я прошел в Круге
Невнимания.
На девушке были только шорты и лифчик. Да…
жарковато, конечно. Кондиционеров здесь нет даже в хороших отелях, не тот
климат. Жарковато — особенно когда выпьешь.
— Да? — с пьяным вызовом произнесла
Лера.
Черные волосы уложены в каре, симпатичная,
худенькая, довольно высокая.
Одной рукой она держалась за приоткрытую дверь
в ванную комнату. Мой визит застал ее на пути в туалет.
— Здравствуйте, Лера, — вежливо
произнес я. Вид у меня был не слишком представительный, шорты да футболка, но я
все-таки избрал тон «представитель органов». — Вы позволите войти?
— Почему нет? — удивилась
Лера. — Про… — она икнула, — проходите. Только я… сейчас.
Она скрылась в дверях ванной, не потрудившись
даже запереть за собой дверь. Покачав головой, я прошел мимо разобранной
постели, сел в кресло у окна. Номер небольшой, по-казенному уютный. На
журнальном столике обнаружилась бутылка виски «Гленливет» — больше чем
наполовину опустошенная. Посмотрев на дверь ванной, я послал в сторону Леры несложное
заклинание.
Из ванной комнаты послышались кашляющие звуки.
— Вам помочь, Лера? — наливая себе
на два пальца виски, спросил я.
Лера не отвечала. Ее тошнило.
В мини-баре нашлась холодная минералка. Я
сполоснул стакан Леры — от него пахло вискарем. Налил туда чуть-чуть воды и
выплеснул прямо на ковер. Налил еще воды.
— Извините… — Из ванной комнаты
девушка вышла полусогнутая, но ощутимо более живая. — Я… извините.
— Выпейте воды, Лера. — Я протянул
ей стакан.
Симпатичная девчонка. Молодая совсем. И с очень
несчастными глазами.
— Вы кто? — Она жадно осушила
стакан. — Блин… затылок раскалывается.
Усевшись в свободное кресло, она тяжело
обхватила голову руками.
Да, так у нас разговора не выйдет…
— Помочь?
— У вас найдется аспирин? Что-нибудь от
головы…
— Древний китайский массаж, — сказал
я, вставая и подходя к ней сзади. — Сейчас боль пройдет.
