— Скажи, Антон, — произнес наконец
Афанди. — Если твой друг расстроился, когда его любимая женщина ушла от
него… так расстроился, что решил покинуть этот мир… а ты пришел к нему и месяц
жил у него, с утра до вечера пил вино, заставлял ходить в гости и рассказывал,
как много вокруг других красивых женщин… это считается спасением жизни?
— Я думаю, зависит от того, действительно
ли друг готов был расстаться с жизнью от любви, — осторожно сказал
я. — Каждому мужчине, который пережил подобное, казалось, что незачем
жить. Но очень, очень редко они кончали с собой. Ну, разве что были глупыми
безусыми юнцами.
Афанди снова замолчал.
А у меня, будто дождавшись паузы, звякнул
телефон.
Я достал трубку в полной уверенности, что
звонит либо Гесер, которому доложили о случившемся, либо Светлана,
почувствовавшая неладное. Но никакого номера или имени на дисплее не было. Он
просто светился ровным серым светом.
— Да? — произнес я.
— Антон? — спросил голос. Знакомый
голос с легким прибалтийским акцентом.
— Эдгар? — обрадованно воскликнул я.
Нормальный Иной звонку Инквизитора радоваться не станет. Тем более если этот
Инквизитор — бывший Темный маг. Но сейчас была слишком нестандартная ситуация.
Лучше уж Эдгар, чем незнакомый ревнитель равновесия, увешанный амулетами с ног
до головы и подозревающий в преступлениях всех и вся.
— Антон, ты в Самарканде. — Эдгар,
конечно, не спрашивал, а утверждал. — Что там творится? Наши провешивают
портал от Амстердама до Ташкента!
— А почему до Ташкента? — не понял
я.
— Проще. Этой трассой хоть раз
пользовались, — пояснил Эдгар. — Так что там у вас?
— Про Эдинбург знаешь?
Эдгар только насмешливо фыркнул. Да уж, задал
я вопрос. В Инквизиции вряд ли остались даже стажеры, не слыхавшие про попытку
похитить артефакт Мерлина. Что уж говорить об опытных сотрудниках.
— Судя по всему, та же команда. Только
там они пользовались услугами наемников. А здесь задурили головы местным
военным и полицейским. Все в амулетах и чарах, пули заговорены…
— Понятно, отпуск у меня накрылся, —
безнадежно сказал Эдгар. — Хоть бы ты туда не совался! Меня с пляжа
выдернули! Потому что я имел опыт работы с тобой!
— Ценю такое внимание, — ехидно
сказал я.
— Все очень серьезно? — помедлив,
спросил Эдгар.
— Сотня человек, натравленных на оба
местных Дозора. При отходе погибли двое Светлых. А потом нас атаковал дэв.
Перекусил пополам Темного. Я его три минуты трамбовал!
Эдгар выругался. Спросил:
— Чем трамбовал?
— Прахом. Хорошо хоть знал случайно…
— Восхитительно! — с сарказмом
произнес Эдгар. — Молодой московский маг случайно помнит заклинание против
големов, которое не применялось лет сто!
— Уже статью шьешь? — усмехнулся я в
ответ. — Приезжай, тебе понравится. Кстати, заклинания против големов
подучи, тут, по слухам, еще один ошивается.
— Это какой-то кошмар… — пробормотал
Эдгар. — Я на Крите. В плавках стою на пляже. Мне жена спину мажет
солнцезащитным кремом. А мне велят через три часа быть в Амстердаме и
немедленно отправляться в Узбекистан! Это как называется?
— Глобализация, сэр, — сообщил я.
Эдгар застонал в трубку. Потом сказал:
— Меня жена убьет. У нас медовый месяц.
Она, между прочим, ведьма! А меня вызывают в какой-то там Узбекистан!
— Эдгар, тебе не идет говорить «какой-то
там», — снова не удержался я от ехидства. — Как-никак в одном
государстве раньше жили. Считай это своим отсроченным патриотическим долгом.
Но Эдгар явно не был расположен ни к сарказму,
ни к пикировке. Тяжело вздохнул, потом спросил:
— Как мне тебя найти?
— Звони, — просто ответил я. И
прервал связь.
— Инквизиция, — понимающе кивнул
Алишер. — Спохватились. Им тут работка найдется.
— Для начала бы свои ряды
почистили, — сказал я. — Ведь кто-то орудует у них в конторе.
— Не обязательно, — попытался
вступиться за Инквизицию Алишер. — Это может быть Инквизитор в отставке.
— Да? И откуда тогда люди узнали, что
Гесер направил нас в Самарканд? Он сообщил только Инквизиции!
— Среди предателей есть и Светлый
целитель, — напомнил мне Алишер.
— Ты хочешь сказать — Высший Светлый из
нашего Ночного Дозора? Целитель? И он работает на врага?
— Да хоть бы и так! — упрямо сказал
Алишер.
— У нас в Дозоре был только один Светлый
целитель высшего уровня, — спокойно напомнил я. — Только одна,
точнее. Моя жена.
Алишер осекся. Замотал головой:
— Прошу прощения, Антон! Я не имел в виду
ничего подобного!
— Ай, хватит ссориться! — прежним
дурашливым голосом сказал Афанди. — Шурпа остыла! Что хуже остывшей шурпы?
Только горячая водка!
Он воровато огляделся и провел рукой над
пиалами с шурпой. От остывшего бульона снова пошел пар.
— Афанди, как нам поговорить с
Рустамом? — повторил я.
— Шурпу ешь, — буркнул старик. И
подал нам пример.
Отломив кусок лепешки, я принялся за шурпу.
Что поделать, Восток есть Восток. Прямо отвечать здесь не любят. Наверное,
лучшие в мире дипломаты — восточные. «Да» и «нет» не говорят, но это вовсе не
значит, что они воздерживаются…
Только когда и я, и Алишер доели шурпу, Афанди
со вздохом произнес:
— Наверное, Гэсэр сказал правду.
Наверное, он может потребовать от Рустама ответа. Одного ответа на один вопрос.
Что ж, это уже маленькая победа!
— Сейчас. — Я кивнул. Вопрос,
конечно же, надо было задать правильно и так, чтобы не оставить возможности
двусмысленного ответа. — Минутку…
— Зачем ты спешишь? — удивился
Афанди. — Минутку, час, день… Думай.
— Я в принципе готов, — сказал я.
— И что? Кого ты будешь спрашивать, Антон
Городецкий? — Афанди усмехнулся. — Тут нет Рустама. Мы поедем к нему,
и ты задашь свой вопрос.
— Тут нет Рустама? — Я едва не
потерял дар речи.
