– Хм, а вы действительно думаете, что Миранда
это наденет? – спросила я, внутренне готовая к тому, что женщина сейчас откроет
свою бульдожью пасть и проглотит меня целиком. Она уставилась на меня.
– Я надеюсь, мисс, раз уж они скроены и сшиты
на заказ и с учетом всех специфических особенностей ее телосложения, –
огрызнулась она, вручая мне мини-шорты. – Да, и передайте ей, что мистер
Копельман шлет ей наилучшие пожелания.
Ну конечно, леди. Кем бы ни был этот ваш
Копельман.
Следующий пункт был обозначен Эмили как «по
дороге к центру» – магазин «Компьютерный мир», неподалеку от мэрии. Оказалось,
что только этот магазин во всем городе имеет в продаже игру «Воины Дикого
Запада», которую Миранда желала презентовать Мозесу, сыну Оскара и Аннетт де ла
Рента. К тому времени, когда как мы добрались до центра, я сообразила, что
сотовый вполне годится для междугородних звонков и у меня есть удобная
возможность рассказать родителям о своей замечательной работе.
– Пап? Привет, это Энди. Угадай, где я? Ну
конечно, на работе, но сейчас я в машине, с водителем, мы с ним разъезжаем по
Манхэттену. Я уже побывала у Томми Хилфигера и Шанель, сейчас куплю
компьютерную игру и поеду домой к Оскару де ла Ренте на Парк-авеню. Там все и
оставлю. Нет, это не для него. Миранда в Санто-Доминго, и Аннетт летит туда к
ним. Ну конечно, на своем самолете. Что, пап? Санто-Доминго? Доминиканская
Республика!
Голос отца звучал настороженно, но он был рад,
что я так счастлива. А я пришла к выводу, что меня наняли в качестве курьера с
высшим образованием. Ну что ж, меня это вполне устраивало. После того как я
оставила сумку с одеждой от Хилфигера, шортами и компьютерной игрой невероятно
импозантному швейцару в невероятно роскошных апартаментах на Парк-авеню (так
вот что люди имеют в виду, когда с придыханием говорят о Парк-авеню!), я
вернулась в «Элиас-Кларк». Когда я вошла, Эмили сидела на полу в позе лотоса и
упаковывала подарки в белую бумагу, обвязывая свертки белыми атласными
ленточками. Вокруг нее возвышались горы одинаковых по форме красных и белых
коробок, их были сотни, может быть, тысячи; они занимали все пространство между
нашими столами и терялись где-то в кабинете Миранды. Эмили не знала, что я
наблюдаю за ней, а я видела, что она тратит на каждый сверток всего две минуты
и еще пятнадцать секунд на то, чтобы украсить его атласным бантиком. Ее
движения были отработанны и точны, она не теряла ни единой секунды, и гора
свертков у нее за спиной все росла и росла, однако гора незапакованных коробок
меньше не становилась. Я прикинула, что она могла просидеть так дня четыре – и
все же не закончить.
Я позвала ее, стараясь перекричать песенку
восьмидесятых годов, доносившуюся из динамиков компьютера:
– Эй, Эмили, я уже здесь!
Она повернулась и мгновение, казалось, не
понимала, кто я такая, глядя на меня совершенно пустыми глазами. Но затем она
все же идентифицировала меня в качестве новой девушки.
– Ну и как? – быстро спросила она. – Все
достала?
Я кивнула.
– Даже видеоигру? Когда я им позвонила, у них
оставался только один диск. Ты успела?
Я снова кивнула.
– И ты отдала все это швейцару де ла Ренты?
Одежду, шорты и так далее?
– Ну да. Все нормально. Все прошло как по
маслу, я отдала вещи несколько минут назад. Мне только интересно, Миранда что,
в самом деле будет носить эти…
– Послушай-ка, мне надо в туалет, я ждала,
когда ты вернешься. Посиди минутку на телефоне, ладно?
– Ты что, ни разу не ходила в туалет с тех
пор, как я ушла? – недоверчиво спросила я. Прошло уже пять часов. – Но почему?
Эмили завязала бантик на только что обернутой
коробке и холодно посмотрела на меня.
– Миранда терпеть не может, когда кто-нибудь,
кроме секретарей, отвечает на ее звонки; поэтому, если бы ты не появилась, я бы
никуда и не пошла. Я могла бы выйти на минутку, но знала, что как раз сейчас у
нее сумасшедшее расписание, и хотела быть уверена, что она в любой момент
сможет связаться со мной. Поэтому мы никогда не уходим в туалет – или еще
куда-нибудь, – не подменив друг друга. Мы должны работать вместе и всегда
помнить о том, что работа должна максимально удовлетворять ее высоким
стандартам. Это ясно?
– Вполне, – ответила я, – действуй. Я никуда
не уйду.
Она вышла, а я оперлась рукой о стол, чтобы не
упасть.
Нельзя выходить в туалет без согласования с
центром? Она что, правда просидела здесь все пять часов, сдерживая позывы
своего мочевого пузыря, потому что женщина, находящаяся за тысячи километров
отсюда, могла позвонить в те две с половиной минуты, которые нужны, чтобы
сбегать в дамскую комнату? Похоже, так оно и есть. Это несколько необычно, но я
решила, что Эмили просто уж слишком исполнительна. Не может быть, чтобы Миранда
и в самом деле требовала этого от своих секретарей. Или может?
