«Ну конечно, это ведь Миранда», – думала я,
выйдя из ее кабинета и пытаясь уяснить, с чего надо начать выполнение
поручения, несомненно, таящего в себе тысячи подвохов. Выходило так, что
сначала нужно было найти место, откуда следовало забрать машину. Скорее всего
она находилась в автосервисе. Но это мог быть любой из миллиона автосервисов в
одном из пяти районов Нью-Йорка. Могло быть и так, что Миранда одолжила
автомобиль подруге и теперь он занимал тепленькое местечко в гараже со всеми
удобствами где-нибудь на Парк-авеню. Ну и конечно, не исключено, что она имела
в виду какую-то новую машину – неизвестной марки, – которую только что
приобрела и которую еще не успели перегнать к ней домой из автосалона (опять же
неизвестного). Мне предстояла отличная работка.
Я начала с того, что позвонила няне детей
Миранды, но там работал автоответчик. Следующей по списку была экономка, и это
оказалось то, что нужно. Выяснилось, что речь шла не о новой машине неизвестной
марки, а о зеленом спортивном авто с откидным верхом, которое обычно стоит в
гараже возле дома Миранды. Но экономка понятия не имела, какой она марки и где
может находиться. Следующей по списку была секретарша мужа Миранды, которая
сообщила, что, насколько ей известно, чета владеет ультрасовременным черным
джипом «линкольн-навигатор» и вроде бы еще маленьким зеленым «порше». То, что
надо! Я нашла ниточку. После звонка в автосалон «Порше» на Одиннадцатой авеню
между Двадцать седьмой и Двадцать восьмой улицами выяснилось, что да, они
только что закончили покраску зеленого кабриолета «Каррера-4» для миссис
Миранды Пристли и установили в нем новую магнитолу. Прямо в яблочко!
До автосалона я добралась на служебной машине.
Там я предъявила записку с подделанной мной подписью Миранды, согласно которой
они должны были отдать машину мне. Никто не задался вопросом, кем я прихожусь
Миранде Пристли и с чего бы постороннему лицу заявляться сюда и требовать чужой
«порше». Они бросили мне ключи и лишь посмеялись, когда я попросила помочь мне вывести
машину из гаража, потому что я не была уверена, что смогу включить заднюю
передачу. За полчаса я одолела десять кварталов и сейчас направлялась к району,
где жила Миранда и где находился гараж, который мне описала ее экономка. Я все
еще не могла сообразить, где мне следует повернуть. Шансы на то, что, продолжая
в том же духе, я не нанесу серьезного ущерба себе, автомобилю, велосипедистам,
пешеходам и прочим движущимся объектам, были весьма невелики, и этот новый
звонок не прибавил мне оптимизма.
Я снова начала обзванивать всех подряд, и на
этот раз няня детей Миранды ответила после второго гудка.
– Кара, привет, это я.
– Привет, что там такое? Ты на улице? Тебя
почти не слышно.
– Да, вот именно. Мне пришлось забирать из
сервиса «порше» Миранды. Я толком и не умею водить спортивные машины. А сейчас
она позвонила, хочет, чтобы я забрала какую-то Митци и привезла ее к вам. Кто
эта чертова Митци и где она может быть?
Прошло минут десять, пока Кара перестала
смеяться:
– Митци – это их французский бульдог, она
сейчас у ветеринара. Ее стерилизовали. Предполагалось, что ее заберу я, но
только что Миранда позвонила и велела забрать близнецов из школы пораньше,
потому что они все вместе собираются в Хэмптон.
– Ты шутишь. Как я смогу привезти эту чертову
собаку на этом «порше» и при этом не разбиться? Это просто невозможно.
– Она в ветлечебнице на Пятьдесят второй
улице, между Первой и Второй авеню. Извини, Энди, мне сейчас надо за девочками,
но ты звони, если что, ладно?
Для того чтобы добраться на упрямой зеленой
скотине до нужного места, мне пришлось собрать в кулак всю оставшуюся волю, и к
тому времени, когда я доехала до Второй авеню, у меня от напряжения ныло все
тело. Ничего худшего случиться уже не может, успокаивала я себя, когда
очередная машина тормозила в каких-то миллиметрах от моего бампера. Любая
царапина на авто неминуемо означала бы потерю работы (что вполне естественно),
но такая прогулка вполне могла стоить мне и жизни. Места для парковки не
осталось – полдень! – поэтому я позвонила в лечебницу и попросила вынести мне
Митци. Через несколько минут явилась любезная женщина с подвывающей и сопящей
собачонкой (мне как раз хватило времени, чтобы ответить на очередной звонок
Миранды, которая интересовалась, почему я еще не в офисе). Женщина показала мне
швы на животе у Митци и объяснила, что ехать надо очень, очень осторожно,
потому что собака «испытывает небольшой дискомфорт». Ну конечно, леди, я поеду
очень, очень осторожно, единственно для того, чтобы сохранить свою работу, а
может быть, и свою жизнь, – а если собака от этого выиграет, так это только к
лучшему.
Когда Митци свернулась калачиком на сиденье, я
закурила сигарету и растерла свои онемевшие от холода ступни, чтобы вернуть им
способность нажимать на педали. «Сцепление, газ, теперь переключить скорость,
отпустить сцепление», – нараспев повторяла я, стараясь не обращать внимания на
жалобные стенания собаки, раздававшиеся каждый раз, когда я разгонялась.
Собачонка то скулила, то подвывала, то фыркала. К тому времени как мы добрались
до места, она была уже на грани истерики. Я попыталась ее погладить, но она
почувствовала мою неискренность, да и руки у меня были заняты, чтобы прижимать
ее к себе и успокаивать. Вот чем закончились четыре года изучения и подробного
разбора книг, постановок, стихов и рассказов: мне вменяется в обязанность с
комфортом доставить маленькую, похожую на сардельку белую собачонку и при этом
не поцарапать невероятно дорогую чужую машину. Веселенькая у меня жизнь. Как
раз то, о чем я мечтала.
Мне удалось вручить собаку и машину
привратнику Миранды целыми и невредимыми, но руки у меня продолжали трястись
даже после того, как я забралась в служебную машину, которая следовала за мной
через весь город.
