Пятый, шестой, седьмой… казалось, что на
каждый этаж уходит минут по десять; от полнейшей тишины начало гудеть в ушах.
Когда я набралась смелости еще раз взглянуть в сторону Миранды, я обнаружила,
что она осматривает меня с головы до ног. Ее взгляд невозмутимо прошелся по
моим туфлям, потом – по брюкам, блузке, лицу, волосам, избегая моих глаз. На
лице ее застыло выражение легкого отвращения, с каким закаленные в бесконечных
баталиях детективы из «Закона и порядка» взирают на очередное изуродованное
окровавленное тело. Я быстро осмотрела свою одежду, но так и не поняла, что
могло вызвать такую реакцию. Блузка с короткими рукавами армейского покроя,
джинсы от «Севен», которые достались мне даром – просто за то, что я работаю в
«Подиуме», босоножки на каблуках высотой всего пять сантиметров: единственная
обувь – не кроссовки, не тапочки, не полусапожки, – в которой я могла по четыре
раза на дню бегать за кофе, не рискуя переломать себе ноги. Вообще-то я
старалась носить на работе обувь от Джимми Чу, но каждую неделю устраивала
ногам выходной, чтобы своды ступней хоть немного отдохнули. Волосы у меня были
чистые, такой вот намеренно небрежный пучок, как у меня сейчас, Эмили
разрешалось носить без замечаний; ногти хотя не накрашены, но ухожены. Волосы
под мышками я побрила не далее как двое суток назад. И когда я в последний раз
смотрелась в зеркало, на моем лице не было никаких особо неприятных покраснений
и тому подобного. Наручные часы были повернуты циферблатом внутрь – на тот
случай, если кому-то захочется взглянуть, какой они марки («Фоссил»
[14]).
Бретельки бюстгальтера не высовывались наружу. Так в чем же дело? Почему она на
меня так смотрит?
Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… Лифт
вдруг остановился, и перед нами открылась чья-то чужая белоснежная приемная.
Женщина лет тридцати пяти двинулась вперед, но отпрянула, увидев перед собой
Миранду.
– Ох, я… э… – забормотала она, отчаянно ища
предлог, чтобы не разделить с нами нашу маленькую преисподнюю. И хотя лично мне
было бы лучше, если бы она присоединилась к нам, я не осуждала ее. – Ах да! Я
вспомнила, я забыла фотографии, – наконец промямлила она, стремительно
повернулась на неустойчивых каблуках и рысцой затрусила обратно в офис. Миранда
на протяжении всей этой сцены и бровью не повела. Двери мягко закрылись.
Пятнадцатый, шестнадцатый и вот наконец –
наконец! – семнадцатый; двери разъехались в разные стороны, и перед лифтом
обнаружилась группка ассистентов отдела моды, направляющихся за сигаретами,
диетической колой и вегетарианскими салатиками, знаменующими собой их обед.
Молодые и красивые, они сейчас были испуганы до смерти и толкали друг дружку,
стремясь поскорее уступить Миранде дорогу. Двое встали с одной стороны, трое –
с другой, и она соблаговолила пройти между ними. Они молча смотрели, как она
идет через приемную, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Ничего
не замечает, подумала я. Для меня эти минуты лицом к лицу с ней в маленьком
боксе лифта тянулись, как нескончаемо долгая неделя, а она даже не потрудилась
заметить мое присутствие. Но едва мы вышли из лифта, как она повернулась.
– Ан-дре-а? – вопросила она. Ее голос разрезал
тишину, как нож масло. Я не ответила, потому что думала, что вопрос
риторический, но она повторила: – Ан-дре-а?
– Да, Миранда?
– Чьи туфли вы носите? – Одну руку она
положила на затянутое в твид бедро и уставилась на меня. Лифт уехал без
ассистентов отдела моды, так как они были до крайности захвачены видом самой
Миранды Пристли во плоти. Шесть пар глаз уставились на мои ноги, которым всего
пару минут назад было так хорошо и удобно и которые теперь изнывали под взглядами
пятерых служителей Моды и ее Верховного Божества.
От этого неожиданного столкновения, а теперь
вот и от этого неожиданного осмотра мои мозги утратили способность ясно
соображать, и поэтому, когда Миранда спросила, чьи туфли я ношу, мне
показалось, она подумала, что я ношу чьи-то чужие туфли.
– Э… мои, – сказала я, не отдавая себе отчета,
что это звучит не только невежливо, но и явно неприязненно. Трещотки принялись
хихикать, но тут Миранда обратила свой гнев на них:
– Хотелось бы знать, неужели у
па-а-адавляющего большинства служащих отдела моды моего журнала так мало
работы, что они позволяют себе ничего не делать и сплетничают, как маленькие
девочки?
И она принялась указывать на каждую из них по
отдельности пальцем – имен их она не смогла бы вспомнить, даже если бы к ее
голове приставили заряженный пистолет.
– Вы! – жестко обратилась она к жизнерадостной
девушке, которая была новенькой и, возможно, впервые увидела Миранду вблизи. –
Как вы думаете, мы для этого взяли вас на работу или для того, чтобы вы
заказывали костюмы для съемок? – Девушка опустила голову и открыла рот, чтобы
извиниться, но Миранда продолжала: – А вы! – Она подошла поближе и остановилась
перед Ванессой, старшей и наиболее опытной из них, любимицей всех редакторов. –
Думаете, мало девушек, которые жаждут иметь такую работу, как у вас, и которые
ничуть не хуже вас разбираются в моде?
Она отошла на шаг и теперь медленно и
пристально осматривала их – как раз настолько медленно, чтобы они успели
почувствовать, какие они толстые, страшные, безвкусно одетые, – а потом
скомандовала всем вернуться к работе. Они закивали, не осмеливаясь поднять на
нее глаза. Кое-кто бормотал искренние извинения. И вот они ушли, и я поняла,
что мы с ней одни. Снова.
– Ан-дре-а? Я не выношу, когда мой секретарь
отвечает мне в такой манере, – заявила она, направляясь к двери, ведущей в
коридор. Я не была уверена, следует ли мне пойти за ней, и надеялась, что
Эдуардо, Софи или еще кто-нибудь из девушек успели предупредить Эмили, что
Миранда вернулась.
– Миранда, я…
– Довольно. – Она остановилась у двери и
взглянула на меня. – Так чьи же туфли вы носите? – В ее голосе слышалось явное
неудовольствие.
Я глянула на туфли и подумала, как сказать
самой стильной женщине в Западном полушарии, что я ношу туфли, купленные у Энн
Тэйлор
[15].
Еще раз посмотрев на ее лицо, я поняла, что никогда ни за что не
смогу сказать ей это.
– Я купила их в Испании, – проговорила я,
пряча глаза, – очень миленький бутик в Барселоне на Лас-Рамблас
[16], они
только что запустили их в продажу, это начинающий испанский дизайнер.
Интересно, когда я успела этого набраться?
