– Не знаю. Но ничто не могло пошатнуть его убежденности
в собственной правоте. Я видел это в ту ночь. Обезумев от горя и обиды, он
выбежал из комнаты. И через мгновение его не стало.
– Как?
– Очень просто. Он распахнул стеклянную дверь, вышел на
галерею, немного постоял на верхней ступеньке каменной лестницы. А потом упал.
Я бросился вниз, в сад, но он был уже мертв. Сломал шею. – Вампир потряс
головой, заново переживая весь этот ужас, но его лицо оставалось невозмутимым.
– Может быть, он оступился? Вы видели, как он упал?
– Нет, но слуги видели. Они рассказали, что он
посмотрел вверх, словно увидел что-то в воздухе, а потом его тело будто
подхватило ветром. Одному из них показалось, что он хотел что-то сказать. Я сам
ничего точно не знаю – я не смотрел тогда в окно. Я только услышал звук
падения. – Он взглянул на диктофон. – Я не мог себе этого простить.
Мне казалось, я виноват в его смерти. Впрочем, так думали все.
– Почему? Ведь были свидетели…
– Прямых обвинений не было. Просто пошли слухи, что
между нами что-то произошло, что мы поругались за несколько минут до его
гибели. Слуги слышали шум, да и мать тоже. Она умоляла меня объяснить, что
случилось, – почему брат, всегда такой тихий и мирный, кричал на меня.
Потом к ней присоединилась сестра. Естественно, я отказался говорить об этом.
Потрясенный, почти убитый смертью брата, я все-таки был исполнен какой-то
странной решимости никому не рассказывать о его «видениях». Я не хотел, чтобы
кто-нибудь узнал, что он оказался не святым, а фанатиком.
Моя сестра предпочла остаться в постели и не пошла на
похороны, а мать рассказала всем в церкви, что в моей комнате произошло что-то
ужасное, но я не хочу признаваться, что именно. В конце концов я даже попал на
допрос в полицию. Потом ко мне явился священник и умолял, чтобы я, во имя
собственного спасения, поведал ему все. Но я молчал. Говорил всем, что это был
самый обычный спор между братьями, отвергал обвинения, объяснял, что меня не
было на галерее, когда он упал. И все равно все смотрели на меня так, будто это
я убил его. Но я и сам чувствовал то же. Два дня я провел в церкви, рядом с
гробом, и думал только об этом. Смотрел на лицо брата, пока черные точки не
замелькали перед глазами. Довел себя почти до потери сознания. Брат разбил
затылок о каменную дорожку, его голова в гробу на подушке была неправильной
формы. Я заставлял себя смотреть на него, изучать мельчайшую черточку просто
потому, что иначе не смог бы вынести душевную боль и запах уже начавшегося
разложения. Меня снова и снова тянуло попытаться открыть ему глаза – я начал
сходить с ума. Но одна мысль не покидала меня ни на минуту – я смеялся над ним,
не поверил ему, не помог, когда ему было плохо: это я убил его.
– Это было на самом деле? – тихо сказал молодой
человек. – Это правда?
– Да, – ответил вампир, – но я хотел бы
продолжить. – Он равнодушно скользнул взглядом по собеседнику и снова
перевел глаза на окно. Казалось, что юноша со своей молчаливой внутренней
борьбой вызывает у него только слабый интерес.
– Но вы не знали наверняка про видения… Как же так,
ведь вы вампир, и вы должны…
– Я рассказываю только о том, что знаю, – перебил
его вампир. – Только о том, что было. Если вас интересуют видения, то я и
сейчас ничего не знаю об этом.
Наступило молчание. Наконец юноша сказал:
– Пожалуйста, продолжайте.
– Я решил продать плантации. Я больше никогда не хотел
видеть ни дом, ни часовню. Я сдал их в аренду одному агентству и избавил себя
от необходимости приезжать туда снова. Мы с матерью и сестрой переехали в один
из наших городских домов в Новом Орлеане. Но образ брата продолжал преследовать
меня каждую минуту. Я думал только о том, что его тело гниет сейчас в земле.
Его похоронили в Новом Орлеане, на кладбище Сент-Луи, и я старательно избегал
этого места, но ничего не помогало. Мои мысли всегда возвращались к брату.
Пьяный или трезвый, я видел перед собой его тело, полусгнившее в гробу. Это
было невыносимо. Каждую ночь мне снилось, что он стоит на верхней ступеньке, а
я стою рядом, держу его за руку, уговариваю спуститься вниз, в спальню, и
помолиться за меня, чтобы я обрел веру. Между тем рабы с Пон-дю-Лак – так
называлась моя плантация – начали распускать слух, что видели привидение на
галерее, и надсмотрщику не удавалось поддерживать дисциплину и порядок. Люди в
обществе задавали моей сестре оскорбительные вопросы, и у нее начались
истерики. На самом деле она никогда не была истеричкой, но почему-то решила,
что это самый лучший способ поведения в подобной ситуации. Я все время пил и
старался как можно меньше быть дома. Как человек, который хочет умереть, но боится
наложить на себя руки, я будто искал смерти – гулял один по самым темным улицам
и аллеям города, напивался до потери сознания в кабаре, только по апатии
уклонился от двух дуэлей… Мне искренне хотелось, чтобы меня убили. Кто угодно:
пьяные матросы, грабитель, маньяк. Но случилось так, что мне встретился вампир.
Он поймал меня ночью в двух шагах от дома, сделал свое дело и оставил умирать
на улице.
– Вы хотите сказать… что он высосал вашу кровь?
– Да, – рассмеялся вампир. – Так оно и
бывает.
– Но вам удалось выжить…
– Один шаг отделял меня от смерти, но он уже успел
насытиться и бросил меня. Меня нашли на улице и отнесли в постель. Я не помнил,
что со мной случилось. Может быть, удар от беспробудного пьянства. Я ничего не
ел и не пил, не отвечал на вопросы врача. Я ждал прихода смерти с минуты на
минуту. Мать послала за священником. В приступе начавшейся лихорадки я
рассказал ему все о видениях брата и о нашей ссоре.
Я вцепился в его руку и не отпускал, заставлял поклясться,
что он не расскажет об этом никому.
«Нет, я не убивал его, – говорил я. – Но я не могу
жить, потому что чувствую себя виновником его смерти».
«Это смешно, – отвечал священник. – С какой стати
вы считаете себя ответственным за его смерть? Вы слишком много думаете о себе,
вот в чем дело. Вы нужны матери, не говоря уже о сестре. Что же касается вашего
брата, то он попал в лапы дьявола». Я был так потрясен, что даже не сумел
возразить. «Видения – дело рук дьявола, – продолжал он. – Силы сатаны
безграничны. Вся Франция сейчас в его власти, а Революция – его величайший
триумф». Оказывается, ничто не могло спасти моего брата, кроме молитвы и поста.
В то время как близкие пытались удержать его от необдуманных поступков, дьявол
восторжествовал в его теле. «Совершенно очевидно, что именно дьявол сбросил
вашего брата с лестницы, когда убедился, что его коварный план не
удался, – заявил священник. – Вы разговаривали тогда не с братом, а с
сатаной».
