— Надеюсь, у тебя нет возражений?
У Лейлы их скопилось множество, но она не осмелилась высказать ни одного. Она отчаянно хотела его прямо сейчас, этой ночью, всегда. Но как можно мечтать о подобном применительно к человеку, от которого скрываешь правду и которому сознательно причиняешь боль?
— Конечно нет. Первая фотосессия пройдет в старом замке. — Лейла поспешила войти в роль супермодели, потому что маска дивы делала ее уверенной и неуязвимой. — Лимузин должен ждать внизу, чтобы отвезти меня… нас туда.
— Звучит интригующе, — заметил Рафаэль.
Напряжение ощутимо пульсировало между ними, пока они ехали в лифте и шли через холл мимо консьержа. Рука Рафаэля тяжелым грузом лежала на ее спине. Хранение тайн от любимого человека представлялось Лейле опасной игрой, в которую она никому не пожелала бы играть.
Сразу после съемки, когда они останутся одни, она во что бы то ни стало признается Рафаэлю во всем, расскажет ему о проблемах со здоровьем и будет надеяться, что он поймет, почему она поступила так, как поступила.
А если нет? Сердце сжалось от страха.
На съемочной площадке продюсер встретила ее вымученной улыбкой. Лейла догадалась, что терпение Шиобан испытывал крутившийся рядом толстый коротышка, представитель компании «Колтьер Фрагранс». Она прекрасно знала, сколько неприятностей может доставить заказчик. Не успела она подумать об этом, как услышала резкий оклик:
— А это еще кто?
— Мой муж, — ответила Лейла, которая знала, что единственный способ унять такого человека — это заставить его обосновать свои требования. — Надеюсь, это не проблема?
— Посторонние отвлекают, — сообщил коротышка.
В другой ситуации Лейла бы с ним согласилась. Мужья обращали на себя внимание, особенно такие высокомерные, как ее. Но Рафаэль не первый раз присутствовал на съемках, раньше ей это не мешало. Не помешает ли сейчас?
Лейла встряхнулась. Она должна взять ситуацию в свои руки, ведь она — профессионал. Предположение коротышки, что кто-то способен помешать ей сосредоточиться, просто оскорбительно.
— Я достаточно давно в бизнесе и знаю, как делать свою работу, — заявила Лейла.
— Не сомневаюсь. Давайте начинать, — сказала Шиобан, положив конец дискуссии.
Не желая спотыкнуться о наглого клиента, Рафаэль мерил шагами свободную от съемочной группы сторону огромного холла. Но он ушел подальше только после того, как убедился, что Лейла поставила коротышку на место. Он знал, что за обманчивой мягкостью и утонченностью Лейлы скрывается железная воля, видел, как она вникает в каждую деталь и не стесняется высказать свое мнение, если нужно.
Ничего удивительного в том, что Лейла не хотела бросать работу, хотя для Рафаэля было очевидно, что она не сможет совмещать карьеру и материнство. Неужели ей недостаточно удовлетворения от роли его жены и матери его детей?
Рафаэль тихо выругался. Он нервничал, потому что старинное здание с торжественным фасадом и обширным садом напомнило ему особняк Вулфов.
Родовое гнездо давно пришло в упадок, но эта вилла содержалась в прекрасном состоянии. Вычурная парадная лестница красного дерева была отполирована до блеска, роскошная антикварная мебель кричала о богатстве. Тем не менее дворцовое великолепие нагоняло на Рафаэля тоску, как в те времена, когда через прутья ограды он разглядывал огромный особняк отца. Он мечтал играть с братьями в саду, стать частью большой семьи, но Уильям Вулф запретил ему приближаться к своим владениям.
Клеймо отверженного продолжало жечь душу даже после того, как старшие братья признали его — задолго до смерти старшего Вулфа. Он понимал, что та близость с братьями и сестрой, которая возникает только в детстве, ему уже недоступна. Джейкоб и Натаниэль любезно признали его частью семьи, но он все равно оставался для них аутсайдером.
К сожалению, похожие чувства он испытывал к Лейле. Стоя в дальнем углу зала, он не сводил с нее глаз, сгорая от желания делить с ней каждую минуту жизни, строить будущее, вместе состариться, наблюдая, как их дети становятся взрослыми.
Обрести с Лейлой счастье.
Прошедший год изменил их обоих. Рафаэль с трудом узнавал Лейлу. Отрешенность жены тревожила его. Ее глаза молили о прощении. В чем она виновата? Его передернуло при мысли о вероятностных причинах. Возможно, в погоне за успехом, ослепленный желанием доказать Джейкобу, что тот не напрасно ссудил его деньгами для начала бизнеса, Рафаэль потерял единственное, ради чего стоило жить. Неужели Лейла предпочла ему карьеру? Или другого мужчину?
Никогда он не поверит в ее измену. Лейла просто еще не готова отказаться от дорого давшейся славы. Значит, он должен убедить ее, что нет ничего важнее семьи. Приняв решение, Рафаэль бросил взгляд на площадку, где фотограф устанавливал свет. Среди всеобщей суеты Лейла вышла из-за умело спрятанной за колоннами ширмы. Его дыхание замерло от ее ослепительной красоты.
Две узкие полосы струящейся золотой ткани перекрещивались на груди и обвивали стройную шею. Полупрозрачное платье фалдами ниспадало на бедра, не стесняя движения. А как Лейла двигалась! Разговоры на площадке смолкли, все повернулись к ней.
Вместо того чтобы подойти к съемочной группе, она направилась прямо к Рафаэлю. Его сердце рвалось из груди, в венах бурлила кровь. Лейла улыбалась так, как будто они не виделись целую вечность, и она исстрадалась в разлуке. Ее глаза горели нетерпеливым желанием.
В постели Лейла была так же ненасытна, как он, но никогда откровенно не демонстрировала вожделение на публике. Рафаэль не смог сдержать безотчетную реакцию тела. Пульс участился, эрекция наступила мгновенно и болезненно. Он едва удерживался, чтобы не сорвать платье и не овладеть ею тут же — безоглядно, жадно, страстно. Это была его женщина — сейчас и навсегда.
— Четыре минуты, мисс Сантьяго, — объявил фотограф, к нескрываемому раздражению Рафаэля.
— Я готова, — ответила Лейла, не сводя глаз с мужа.
Встав перед ним, она провела ладонями по груди вверх к широким плечам. Желание захлестнуло Рафаэля, как цунами. Он не сдержал низкого стона. Глаза Лейлы сладострастно блеснули.
Коварная соблазнительница!
Лейла опустила ладони, слегка царапнув ноготками рубашку:
— Я занервничала, когда ты решил сопровождать меня, но теперь рада, что ты рядом. Мне нужна твоя поддержка.
— Единственный раз я был с тобой на съемке в марте, дорогая, — напомнил он.
В тот раз его мучила жгучая ревность и вожделение.
Она провела пальчиком по твердо очерченной скуле, как будто чиркнула спичкой, усиливая пламя желания. Пожиравший Рафаэля огонь превращал его решимость в пепел.
— Да, но ты всегда со мной в моем воображении, — прошептала она так тихо, что он едва расслышал.
— Мисс Сантьяго, позвольте напомнить, что у нас жесткий график. Время — деньги, — раздался голос скандального клиента.
