Интересно, Белла все еще там? Когда он отправился в душ и переодеваться, она сказала, что хочет поплавать перед тем, как пойдет проведать леди Дороти.
Да, Белла лежала на полу в зале, завернутая в полотенце, и ее тело странно дергалось. Оливер быстро подбежал к ней:
— Что случилось?
— Ничего…
Белла вытащила руку из-под тренажера. Она встала, узел на полотенце ослаб, и Оливер смог увидеть ее все еще обнаженное тело.
А он надеялся, что легко сможет противостоять желанию.
Это будет настоящей пыткой. Оливер сделал глубокий вдох. Он должен взять ситуацию под контроль. Лучше поздно, чем никогда.
— Это… то, что произошло здесь… этого не должно было случиться, Белла.
Она оглядела его костюм, и Оливер неожиданно почувствовал себя нелепо в костюме от Армани и бархатной бабочке.
— Вы работаете на мою мать… — продолжил он, думая, что нашел хорошую причину, чтобы избежать повторения произошедшего.
Он не мог этого допустить. Не после того, как всю жизнь поступал правильно. Оливер не собирался постоянно следовать эмоциям. Его опьяняло ощущение свободы, но желание снова ее почувствовать казалось опасным. Потакание страстям уничтожит все, чего он достиг с таким трудом. Он превратится в отца. Он давно создал собственные правила и научился самоуважению.
— Это не может повториться, — проговорил он. — Это просто… неприемлемо.
— Нет.
Белла криво усмехнулась. Она еще раз посмотрела на его костюм, а потом окинула взглядом комнату.
— Это было просто как перепихнуться с одной из служанок, да?
Оливер раскрыл рот.
— Это глупое предположение.
— Разве?
Белла снова принялась возиться с полотенцем, плотнее оборачивая его вокруг тела. И в этот момент из ее руки что-то выпало.
— Что это?
Вопрос прозвучал очень грубо, потому что Оливер понял, как злится из-за ее предположения, что он просто воспользовался своим высоким положением. Или что она стояла ниже его на социальной лестнице. Не это служило причиной его нежелания продолжать. Белла работала медсестрой у его матери. Хотя, возможно, и это не было настоящей причиной. Просто Белла так отличалась от тех, кто привлекал Оливера. Она была такой беспечной, полной жизни… и… просто Беллой.
Она олицетворяла бунт. Ей не нашлось бы места в жизни Оливера.
Он чувствовал, как все внутри сжимается. Разумеется, нет.
Белла протянула руку с зажатым в ней предметом, и Оливер узнал ожерелье, которое подарил матери много лет назад.
— Оно было под тренажером, — радостно сообщила Белла. — Я заметила его, когда… когда мы… Я сначала забыла, а потом вспомнила, когда плавала.
Оливер почувствовал, как его брови поднимаются в удивлении. Во время самого потрясающего секса, который когда-либо у него был, она отвлеклась на ожерелье?
Белла внимательно смотрела на него.
— После, — мягко проговорила он. — Не вовремя…
Она улыбнулась еще шире.
— Это глупое предположение.
Она заставила его смеяться. Это стало переломным моментом, который затронул что-то в душе Беллы. Она потерялась, подчиненная властью, исходившей от мужчины с таким интеллектом и статусом.
Она по уши влюбилась в Оливера Доусона.
Или, лучше сказать, безнадежно влюбилась?
Да, именно так, потому из этого ничего не могло получиться. Белла была приговорена к жизни в агонии неразделенной страсти.
Это стало очевидно на следующее утро, после бессонной ночи колебаний между удовольствием от воспоминаний о каждом моменте возле бассейна и болью при виде Оливера, такого красивого в вечернем костюме, когда он уходил, чтобы провести время в компании подходящих людей. Подходящих женщин. Таких как Моник.
Белла помогала леди Дороти нанести минимум косметики, который пожилая дама считала необходимым, даже если намеревалась провести весь день дома. Хорошо, что она уже накрасила губы, а то руки начали дрожать при появлении Оливера. Он зашел в комнату леди Дороти, чтобы попрощаться и пожелать ей удачного дня.
Он все же обратился к ней, когда выходил.
— Удачного дня, Белла, — проговорил он.
Зрительный контакт был настолько коротким, что Белла поняла — он сознательно избегает любой связи с ней. Белла готовилась к этому, но все равно почувствовала боль.
Невыносимо.
Или нет?
Может, она заслуживала этого, потому что совершила самый безответственный поступок. Может, интуитивно Оливер знал, что ей нельзя доверять. Теперь ей вряд ли удастся переубедить его.
Утром она приняла таблетку. Срок годности таблеток уже вышел, но… они же указывали его с большим запасом, да?
Белла занималась своими обычными делами, но оставалась подавленной. Она проверила уровень сахара у леди Дороти и сделала ей укол инсулина, после которого сразу же подала на завтрак омлет с петрушкой и тост. Она старательно внесла в тетрадь показания: давление, скорость сердечных сокращений и частота дыхания. Записанный аккуратным почерком параграф о состоянии здоровья леди Дороти занял целую страницу. Белла знала, что после вчерашнего эпизода с приступом гипогликемии, Оливер будет особенно тщательно проверять ее.
Большую часть дня Белла изучала каталог медицинских приспособлений и обсуждала преимущества различных вспомогательных вещей с леди Дороти.
— Думаю, стоит попробовать столовые приборы, которые удобно держать. И тарелки с высокими краями.
— Это для малышей, — фыркнула леди Дороти. — Я уже лучше справляюсь с едой, не так ли?
— Да, но с высоким краем на тарелке вам будет гораздо удобнее. И вам не понадобится моя помощь, чтобы брать еду. И кто знает, возможно, и маленький нож пригодится. Я вам больше не понадоблюсь. Независимость — это не для детей. Бабуля была бы в восторге. Она ненавидела, когда ее кормили.
— Мы можем попытаться, я думаю, — уступила леди Дороти. — И наверное, вы правы насчет стула для душа. Я была бы рада мыться самостоятельно.
— Все это временно. Думайте о них, как о костылях при сломанной лодыжке.
— Хм. В таком случае давайте еще раз взглянем на модифицированную клавиатуру. Я скучаю по работе с почтой.
Белла уже заполняла форму заказа.
— Если я позвоню поставщику, они смогут доставить все уже завтра. Или даже сегодня вечером.
— Не забывайте, что сегодня вечером мы снова занимаемся в спа-бассейне.
Белла заставила себя улыбнуться. Она бы с радостью избежала возвращения в место, связанное с тяжелыми воспоминаниями.
Но в суматохе мыслей и чувств она упрямо проходила мимо тренажера, двигалась дальше. Что-то не давало ей медлить, особенно теперь, когда Оливер немного расслабился и вернулся к обычной жизни, не позволяя себе поддаваться никаким попыткам Беллы повторить их импульсивную связь. Встречаясь с ней взглядом или обмениваясь несколькими словами, он делал вид, будто ничего не случилось.
