Белла бы с радостью выпила бокал шампанского, но не могла, и только двое знали почему. Ее мучил страх — вдруг кто-нибудь предложит ей выпить, а она откажется, и все сразу догадаются?
Она почти слышала, как одна из ее сестер смеется и говорит:
— Боже мой, Белла, это не похоже на тебя. Ты же не беременна?
А что, если Оливер будет рядом?
Господи… Как она переживет следующие несколько часов?
Фотограф увел Кейт и Коннора, и Кейт осталась одна. Она видела, как Оливер что-то говорит своей матери. Как долго они собираются быть здесь? Достаточно долго, чтобы ей пришлось представить их своим родителям? Ее мама говорила, что очень хочет познакомиться с загадочной начальницей дочери.
Белла заметила, что Оливер направляется в ее сторону, и почувствовала нарастающее напряжение. Леди Дороти сидела на стуле, глядя в сторону моря, наверное, наблюдала за тем, как фотографируют Кейт и Коннора.
Белла в панике отвернулась и увидела, как счастливая пара гуляет возле кромки воды, держась за руки. Они склонили голову друг к другу, а фотограф следовал за ними, ловя нужные моменты.
Это были очень настоящие моменты.
А Белла жила в своей лжи. Она решительно пыталась оставаться внутри своего пузыря фантазии, но Кейт была права. Чем дольше она откладывала, тем труднее становилось. И она сделала еще хуже, позволив себе провести больше времени с Оливером. Снова лгать ему, пусть просто умалчивая.
Белла ненавидела себя. Она заслуживала темного будущего. Ей казалось, что она в любой момент может взорваться.
А Оливер просто улыбался ей.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он.
— Спасибо. — Она с трудом могла говорить.
— Хотя они долго не продержатся, — заметил Оливер, коснувшись одного из маленьких цветков, вплетенных в ее волосы. Один из них выпал. Неужели Оливер собирался его поправить?
Боже…
Оливер осторожно коснулся ее. Она наслаждалась его теплом, с трудом сдерживаясь, чтобы не наклониться и не прижаться щекой к его ладони. А он был все ближе… Так близко, что Белла чувствовала его дыхание на своем лице. В его взгляде читалось напряжение — она поняла это еще до того, как посмотрела на него.
— Ты такая красивая, Белла, — мягко произнес Оливер. — Я хочу поцеловать тебя.
Во рту у Беллы пересохло.
— Нет, не хочешь.
Из-за отчаяния ее голос прозвучал хрипло.
Глаза Оливера расширились, как будто она дала ему пощечину, но он не отстранился. Он только слегка отклонил голову. Его губы были достаточно близко… Достаточно близко для поцелуя.
— Твоя мама здесь, — заикаясь, проговорила она. — И половина сотрудников больницы. Это… это неприемлемо, помнишь?
— Думаю, мне плевать, — прошептал Оливер. — Я по-прежнему хочу поцеловать тебя.
Боже, даже в ее фантазиях он не вел себя подобным образом. Она не смела на такое надеяться, даже несмотря на то, что приложила много усилий, чтобы выглядеть особенно красиво сегодня.
Белла не могла этого допустить. Наваждение пройдет, и Оливер смутится перед столькими коллегами. Все и так слишком запуталось. Белла больше не могла жить во лжи.
— Это неприемлемо, — с отчаянием повторила она. — Безответственно.
— Я так не считаю, — ответил Оливер. — Я еще никогда не видел, чтобы кто-то так ответственно относился к своей работе, как ты в последние несколько недель. Моя мама считает тебя ангелом. Она обожает тебя.
— Она не знает, насколько я безответственна.
Белла чувствовала, как кровь отливает от лица.
Она знала, что должна сделать.
— Я солгала тебе, Оливер.
— Прости?
Теперь он сделал шаг назад и удивленно посмотрел на нее:
— О чем ты говоришь, Белла?
— Я солгала тебе о том, что принимаю таблетки.
Оливер замер.
— Ну, я не совсем солгала… Я не поправила тебя, когда ты сделал ошибочное предположение, хотя должна была.
Белла понимала, что тараторит, но не могла смотреть на то, как он стоит, не шевелясь, словно каменная статуя. Из его взгляда исчезла теплота. Теперь в нем не было восхищения или желания. Он холодно смотрел на нее. Почти свирепо.
— Что ты пытаешься мне сказать, Белла?
Сейчас или никогда. Ее голос упал до сдавленного шепота.
— Я беременна, Оливер.
Казалось, он не мог осознать потрясающую новость.
— Оливер, я беременна от тебя.
— О боже…
Тихий вскрик раздался позади Оливера, и они оба резко повернулись. Как леди Дороти смогла сама подняться со стула? Наверное, это было трудно. Заняло много времени. Но каким-то образом ей удалось. И она как раз услышала последние слова, несмотря на то, как тихо их произнесла Белла.
Господи, что же она наделала? Снова не подумала о последствиях и теперь испортит праздник Кейт. Белла почувствовала такой сильный приступ тошноты, что ей пришлось зажать рот рукой.
— О, — обеспокоенно выдохнула леди Дороти. — Вы такая бледная, дорогая. Думаю, вам лучше сесть.
— Простите, — прохрипела Белла. — Я не хотела, чтобы вы услышали. Я не хотела…
— Сейчас не время и не место, — перебил ее Оливер.
Он был так же бледен.
— Иди и сядь, Белла. Принести тебе стакан воды?
— Н-нет, спасибо.
Тон Оливера окатил Беллу холодом. Она столько раз слышала его, когда была ненужным винтиком в колесе его операционной. Сейчас перед ней был тот самый устрашающий нейрохирург, а не мужчина, в которого она влюбилась. Он контролировал ситуацию, неожиданную и опасную. Человек, который совсем недавно больше всего на свете хотел поцеловать ее, теперь казался лишь плодом ее воображения.
— Я собираюсь отвезти маму домой, — спокойно продолжил Оливер. — Когда закончишь здесь, я предлагаю тебе приехать к нам. Нам нужно поговорить.
Он взял свою мать под локоть, заставляя ее повернуться. Леди Дороти выглядела разбитой. Она прикусила губу, переводя взгляд с Беллы на Оливера и обратно. А потом посмотрела на гостей, на невесту и жениха, которые теперь разговаривали с приглашенными.
— Мы не будем устраивать сцену и портить свадьбу Кейт и Коннора, Оливер, — решительно произнесла она. — Если честно, я бы выпила бокал шампанского. И неплохо было бы принести для Беллы стакан воды.
Оливер был поражен тому, что его лишили контроля над ситуацией.
— Это особенный день, — продолжила леди Дороти. — И не только из-за чудесной свадьбы, но и потому, что я впервые за несколько месяцев приоделась, чтобы куда-то пойти. И я несколько лет не была на пляже.
