Леди Дороти улыбалась Белле, и ее невысказанное послание было очевидно. Оно говорило: «Держись спокойно». Она выглядела так, словно все было в полном порядке и она не услышала страшную новость.
— Помогите мне снова сесть, дорогая, пока Оливер принесет нам напитки.
Фотограф собирал всех членов семьи Грэхем. И скоро Белле нужно будет присоединиться к группе.
Белла шла медленно, помогая леди Дороти, и смотрела вслед Оливеру, направляющемуся к шатру. Она вздохнула.
— Он очень зол, — тихо произнесла она. — И я не могу его винить.
— Он встряхнулся, и все, — спокойно ответила леди Дороти. — Ему нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли.
Леди Дороти почти озорно взглянула на нее. Белла вспомнила ее слова в больнице о том, что Оливеру необходимо немного встряхнуться.
Но вряд ли пожилая дама имела в виду беременность. Это было больше чем маленькое потрясение. Она перевернула его мир с ног на голову.
Но леди Дороти, спокойно сидя на стуле, кивала, словно в знак подтверждения своих слов.
Белла широко раскрытыми глазами смотрела на поразительную женщину, которая по возрасту могла бы быть ее бабушкой.
— Я думала, что вы тоже разозлитесь.
— Злиться? Боже, нет. Да, я удивлена, но я видела, что происходит, дорогая.
Белла покраснела:
— Но…
Леди Дороти громко вздохнула:
— Может, я стара, но я не страдаю маразмом. И я не слепая. Все видят, как вы двое смотрите друг на друга. Господи… в тот день, когда я была в саду, Оливер не мог оторвать от вас глаз. И вы не смогли не обернуться.
Белла ничего не отрицала. Она чувствовала тот взгляд. И видела, как он повернулся к матери.
— Я надеялась, что между вами что-то произойдет, — продолжила леди Дороти. — Но я не ожидала такого, должна признать. — Она серьезно посмотрела на Беллу. — Мой сын не тот человек, который станет увиливать от своих обязанностей. Он поступит правильно.
— Белла? — позвала ее Кейт. — Ты нужна нам для семейного снимка.
Белла кивнула и пошла к семье.
Неужели леди Дороти имела в виду, что Оливер предложит ей выйти за него замуж?
Потому что это было бы «правильно» или потому что он этого хотел?
Но она никогда не узнает.
Оливер протянул матери бокал шампанского, но Белла, которой он принес воду, куда-то сбежала. Он увидел ее в группе людей, собравшихся вокруг жениха и невесты. Довольно многочисленной группы.
Леди Дороти сделала глоток шампанского. Она тоже наблюдала за семьей Грэхем.
— Какая чудесная семья, — только и сказала она.
Оливер попытался закрыть глаза, но они не слушались. И они отказывались смотреть на кого-то, кроме Беллы. Она по-прежнему была бледна, но не настолько, чтобы привлечь этим внимание. И она улыбалась. Он видел, как ее мать дотронулась до ее щеки и как младшие сестры, которым было около двадцати, очевидно близняшки, боролись за место возле Беллы.
Близняшки в семье… Господи…
«Я не могу жениться на ней», — с отчаянием подумал он.
— Почему же нет?
Боже, должно быть, слова сорвались с его языка.
— Она…
Что там говорила Белла?
— Она… Это неприемлемо.
Леди Дороти фыркнула:
— Это глупость, Оливер. Быть мужчиной, которого выбрала Белла, — большое счастье. Она чудесная. И она тебе нравится. По крайней мере, я на это надеюсь.
Оливер молчал. Его смутил комментарий матери, не говоря о ее предположении, что он может лечь в постель с женщиной, к которой не испытывает никаких чувств. И он не мог отрицать, что Белла нравится ему, хотя это слово не могло описать жар, терзавший его душу. Но пока сойдет. Он не скажет ничего другого, пока не смирится с ее… предательством?
— Она…
Оливер снова замолчал. Невозможно было описать все богатство натуры Беллы. Ее уверенный, запутанный, бунтарский, непокорный подход к жизни. Тот, который неизбежно привел к трагедии.
— Она взбалмошна.
Хуже, ей нельзя доверять.
Она солгала ему. Ладно, это была и его вина.
Он тоже поступил безответственно. Может, именно поэтому и злился. Оливер хотел быть, как Белла, свободным, не думать о последствиях. И это привело к неприятностям. Он поддался соблазну, теперь придется отвечать за последствия.
— Она веселая, — поправила его мать.
На мгновение Оливеру удалось закрыть глаза. Да, это слово больше подходит. Веселье подразумевало счастье. Свет. Ясность, которой Белла освещала их жилище.
Со вздохом Оливер открыл глаза и снова посмотрел на ее семью, ощутив странное тревожное чувство. Опять он что-то упускает… Что же?
Семья. Крепкие узы.
— Я не могу ей дать то, что она хочет, — наконец произнес он.
— Например, что?
— Заграничные путешествия. Веселье. Дюжину детей.
Он не сможет соответствовать Белле, принять ее хаотичный образ жизни. Тот, кто сможет, будет самым счастливым мужчиной на земле.
Мужчина, который будет растить его ребенка.
Эта мысль волновала Оливера.
Леди Дороти долгое время просто молчала. А потом тихо спросила:
— А чего хочешь ты, Оливер?
Слезть с этой эмоциональной карусели. Это было слишком. Это пугало. Он хотел держаться за что-то твердое, а урок он усвоил много лет назад. Он знал, что чувства, которые ранят, можно взять под контроль. Заглушить их теми вещами, которые можно контролировать. Которые не принесут счастья, но хотя бы даруют удовлетворение и спокойствие.
— Делать свою работу как можно лучше, — вслух сказал он.
Слова звучали как манифест. Их было недостаточно. Он искал что-то другое…
— Поступать правильно, — наконец произнес он.
Он мог добавить, что хочет быть успешным. Положительно влиять на жизнь окружающих людей и не причинять им вреда. Оливер откашлялся, чтобы озвучить последнюю мысль.
— Продолжать приносить обществу пользу.
Теперь он звучал напыщенно. Занудно. Именно таким все его и считали?
— Это все? — спокойно уточнила леди Дороти.
Оливер моргнул.
— А этого недостаточно?
— Нет.
Пожилая дама допила шампанское и посмотрела на сына.
— Тебе выпал шанс получить то, чего я никогда не смогу тебе дать, как бы сильно этого ни хотела.
— И что это?
— Семья, — мягко ответила леди Дороти. — Настоящая семья.
