Белла понизила голос:
— Если бы она надела такие розовые штаны, это можно было считать мотивом. И если бы я была среди присяжных, а это стало бы уликой, то я бы точно сочла их смягчающим обстоятельством.
Наконец пожилая леди ожила. Ее губы растянулись в улыбке. Белла свернула ужасные штаны и положила их на стул.
— Если они не ваши, то что они здесь делают? Может, избавимся от них?
— Лучше не стоит, дорогая.
— Почему?
Леди Дороти устало вдохнула:
— Терапевт принесла их. Я должна их носить, потому что могу сама их надеть.
— Что? Она хочет вас заставить? Что не так с теми брюками, которые вы носите обычно? О… — Белла поморщилась. — Простите, я снова лезу не в свое дело. Возможно, вы вообще не носите брюки. Я представляю вас в красивых юбках и жакетах или в элегантных платьях.
— Я ношу брюки. Я была как раз в своих любимых, когда меня привезли сюда. Они висят в шкафу.
Белла открыла небольшой шкафчик и увидела пару серых брюк. Она взяла вешалку и посмотрела на них.
— Вы знаете, я не эксперт, но единственная проблема, которую я вижу, — это молния и пуговицы, но их легко можно заменить невидимой липучкой.
Леди Дороти снова внимательно смотрела на нее.
— А как их натягивать?
— Ну, вы можете пользоваться одной из таких палочек с крючком на конце. Врач показала вам предметы, которые помогают в повседневных делах?
— Она мне много чего показала.
Интонация свидетельствовала о том, что леди Дороти не прониклась увиденным.
— В любом случае, — добавила Белла осторожно, — возможно, двигательные способности восстановятся, когда пройдет воспаление. Если вы не так же глупы, как моя бабуля.
Леди Дороти моргнула:
— А при чем здесь ваша бабушка? Я думала, что ее убили.
— Это бабушка по папиной линии, и я никогда не была с ней знакома. Она — скелет в нашем семейном шкафу. А бабуля была маминой мамой, и она долго прожила с нами, когда больше не могла справляться самостоятельно. Я ее обожала.
— Вы сказали, что она была глупа.
Белла кивнула, радуясь, что смогла привлечь внимание леди Дороти. Она даже больше не казалась грустной.
— У нее была очень высокая лошадь. Мы всегда дразнили ее, что она слишком часто на нее взбирается.
— Не понимаю…
— Она очень критично относилась к тем людям, которые ей не нравились, особенно к докторам. Она не верила ни в какие таблетки. Когда ей поставили диагноз «ревматоидный артрит», ее врач сказала ей слезть с высокой лошади хотя бы один раз и сделать то, что ей велят, потому что болезнь совсем согнет ее, если она не будет пить обезболивающее и противовоспалительное и делать упражнения.
— И она послушалась?
— Нет. Она вернулась домой, спустила все таблетки в унитаз и, конечно, больше не могла двигаться, потому что ее суставы были так воспалены, что она вся согнулась, и ей пришлось переехать к нам. — Белла вздохнула. — Жаль, что ее не поместили в похожую больницу, когда она заболела. Уверена, она была бы в восторге от моих кантри-танцев. Это бы точно заставило ее двигаться.
В глазах леди Дороти мелькнул интерес. Даже решимость.
— Что такое кантри-танцы?
Белла загадочно улыбнулась:
— Я зайду за вами завтра, и вы все узнаете.
— О, я не могу.
— Почему?
— Я не буду одета.
Белла многозначительно подняла брови.
— Но ваша одежда здесь, в шкафу. Я не прошу вас надеть ужасающе розовые штаны. Если честно, — продолжила она, строго глядя на леди Дороти, — я не уверена, что они разрешены на танцах в стиле кантри.
— Но…
На красивом лице женщины Белла увидела страх, который могла понять. Страх потерять достоинство. Потерять саму себя в этой болезни. Не раздумывая, она присела на край кровати и взяла руку леди Дороти в свои ладони.
— Я все понимаю, — мягко сказала она. — Мне приходилось помогать бабуле во многих вещах, которые казались нам обеим унизительными, пока мы не привыкли, но я выучила кое-что. Кое-что очень важное.
Она видела, с каким усилием леди Дороти сглотнула, прежде чем заговорить. Ее голос был едва слышен.
— И что это было?
— Что такие физические проблемы, как способность самостоятельно одеться или даже сходить в туалет, лежат на поверхности. Можно справиться с неприятным ощущением потребности в помощи, и это не меняет того, что по-настоящему важно, — человека, которым остаешься внутри.
Наступило долгое молчание. Белла на секунду закрыла глаза, чтобы набраться смелости.
— Мы можем попробовать надеть вашу одежду, если хотите. Так мы узнаем, что нужно изменить, чтобы вы сами смогли ее застегивать.
Снова молчание. Очевидно, леди требовалось время.
— Подумайте об этом, — предложила Белла. — А пока я расскажу вам забавную историю о том, что сделал сегодня мой котенок. Вы любите кошек?
— Раньше любила, — мечтательно произнесла леди Дороти. — У меня очень давно не было домашних животных.
Белла улыбнулась:
— Ну… Я живу со своей тетей, которая довольно равнодушна к ним, и Биб, мой котенок, решил посмотреть, что находится наверху окна, и самый быстрый способ добраться туда — по занавеске, но его когти застряли, он испугался и начал визжать.
Белла сопровождала свой рассказ активной жестикуляцией, но леди Дороти на нее не смотрела. Ее взгляд был прикован к шкафу, который медсестра случайно забыла закрыть. Брюки были хорошо видны.
В семь часов вечера Оливер шел в гериатрическое отделение окольными путями. Он не смог найти простой коричневый бумажный пакет, поэтому пакет с гамбургерами и картошкой в его руках был украшен красным и желтым логотипом известной сети ресторанов быстрого питания.
Еда чуть не выпала, когда он зашел в палату своей матери. Он ожидал увидеть ее в кровати, а не сидящей в кресле возле окна в своей повседневной одежде.
Это было настоящее чудо.
— Ты оделась!
— Да… И я чувствую себя собой. — Леди Дороти улыбнулась ему.
— Но как…
Он собирался спросить, как она смогла сделать это сама, но это бы только усугубило проблему. Но она не позволяла никому помогать ей, так что…
— Мне помогли. Я познакомилась с невероятной девушкой сегодня днем. Ее зовут Белла. Она просто замечательная. — Она задумчиво посмотрела на своего сына. — И очень симпатичная.
— Мама!
Оливер покачал головой, улыбаясь. Как он мог не улыбаться? Это был огромный шаг вперед.
