– Если ты не пойдешь к ним, – медленно заговорил
я, – то, по крайней мере, не причиняй им вреда. Не причиняй вреда Никола.
После этих слов выражение его лица слегка изменилось. Мне
показалось, что на губах его промелькнула слабая улыбка. В обращенных ко мне
глазах я прочел презрение.
Я отвернулся, но этот взгляд нанес мне сокрушительный удар.
– Я не хочу, чтобы ему причиняли боль, – повторил
я напряженным шепотом.
– Неправда. Ты хочешь, чтобы его уничтожили, – так
же шепотом ответил он. – Чтобы тебе больше не пришлось ни бояться, ни
страдать из-за него.
Презрение на его лице было теперь совершенно очевидным.
– Арман, – вмешалась в разговор Габриэль, –
он не представляет никакой опасности. Эта женщина вполне сможет держать его в
руках. Но он может научить всех вас очень многому, что касается нынешних
времен, если, конечно, вы прислушаетесь к тому, что он будет говорить.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Лицо Армана
вновь стало нежным и красивым.
И вдруг он с необычайной галантностью взял руку Габриэль и
крепко сжал ее. Оба они встали, он отпустил ее руку, отступил на шаг и
расправил плечи. Потом посмотрел на нас обоих.
– Я пойду к ним, – голос его звучал мягко. –
И возьму то золото, которое вы мне предлагаете. Я найду себе убежище в этой
башне. Я научусь всему, что сможет мне дать ваш обожаемый птенчик. Но я
поступаю так только потому, что все это плавает на поверхности огромной бездны,
в которую я погружаюсь. Однако я не утону, а сначала пойму и постигну все до
конца. Я не оставлю вам в распоряжение вечность без… без последней битвы.
Я пристально всматривался в него, но не смог уловить ни
одной мысли, способной прояснить смысл этих слов.
– Возможно, что по прошествии многих лет ко мне вновь
вернутся желания, аппетит и даже страсть. Быть может, когда мы встретимся в
другом веке, эти понятия перестанут быть для меня абстрактными. Я стану таким
же бодрым, как вы, вместо того чтобы быть слабым отражением вашей энергии. И
тогда мы обсудим все проблемы бессмертия и великой мудрости. Тогда поговорим о
покорности и мщении. А сейчас достаточно того, что я признаюсь в своем желании
встретиться с вами снова. Я искренне хочу, чтобы в будущем пути наши непременно
пересеклись. И только по этой причине я сделаю то, о чем вы меня просите, но
чего на самом деле не хотите: я пощажу вашего злосчастного Никола.
У меня вырвался громкий вздох облегчения. Однако меня
тревожил новый тон его слов – они звучали очень мощно и уверенно. Со мной
говорил сейчас новый вождь общества, несомненно обладающий могуществом и силой
воли. Не оставалось никаких сомнений в том, что он способен выжить в любых
обстоятельствах, как бы ни рыдала, ни разрывалась от горя его осиротевшая душа.
И вдруг на лице его стала медленно появляться такая
восхитительная и одновременно печальная улыбка, что оно сделалось поистине
прекрасным. Он вновь превратился в святого с полотен да Винчи, точнее, в
маленького бога кисти Караваджо. На мгновение мне показалось, что он вообще не
способен причинить кому-либо вред и не может представлять ни для кого
опасность. Он был сияющим воплощением всей доброты и мудрости мира.
– Помни мои предостережения, – сказал он, – и
забудь о моих проклятиях.
Мы с Габриэль кивнули одновременно.
– А если я буду вам нужен, – продолжал
Арман, – вы всегда найдете меня здесь.
И тут Габриэль сделала поистине удивительную вещь: она обняла
и поцеловала его. Я последовал ее примеру.
Он был таким нежным и трогательным в наших объятиях…
Мысленно он дал нам понять, что уходит к своему обществу и что завтра вечером
мы сможем найти его там.
В следующее мгновение он исчез. Мы с Габриэль снова остались
одни, словно его никогда и не было рядом с нами. В башне стояла абсолютная
тишина. Слышался только шум ветра в лесу за ее стенами.
Я поднялся наверх, подошел к распахнутым настежь воротам и
долго смотрел на простирающиеся передо мной погруженные в спокойствие поля.
Я любил его. И это чувство было для меня таким же
недоступным для понимания, как и он сам. И в то же время я был рад, что все
закончилось. Рад, что мы можем продолжать спокойно жить. Я долго стоял,
прислонившись к прутьям решетки и глядя на далекий лес и на окутанное туманом
сияние городских огней, отражающееся в опускающихся все ниже и ниже облаках.
И охватившая меня печаль была связана не только с его
уходом, но и с Ники, и с Парижем, и со мной самим…
Глава 5
Вернувшись в склеп, я увидел, что Габриэль вновь
растапливает остатками дров камин. Она медленными, усталыми движениями
подбрасывала поленья, и на ее лице играли красные отсветы пламени, искрами
отражающиеся в глазах.
Я тихо опустился на скамью и стал наблюдать за нею, за
красными языками пламени, взлетающими на фоне почерневших камней.
– Дал ли он тебе то, чего ты ожидала? – спросил я.
– В некотором роде да, – ответила она. Отложив в
сторону кочергу, она села напротив меня и оперлась руками о скамью, так что ее
волосы волнами рассыпались по плечам. – Хочу тебе сказать, что меня
совершенно не волнует, встречу ли я когда-либо еще кого-то из нам
подобных, – холодно заговорила она. – Хватит с меня легенд, проклятий
и печалей. Я устала от невыносимой человечности, которая больше всего удивила
меня во всем том, что мне пришлось узнать о вампирах. Я снова готова к жизни в
этом мире, Лестат, так же как и в ту ночь, когда умерла.
– Но как же Мариус?! – взволнованно воскликнул
я. – Матушка, ведь на свете существуют очень древние вампиры, которые
совсем по-другому пользуются своим бессмертием!
– Ты в этом так уверен? Лестат, воображение заводит
тебя слишком далеко. История Мариуса больше походит на сказку.
– Нет, ты не права.
– Значит, этот сиротка-демон сумел обмануть не только
таких же, как он сам, сельских чумазых дьяволов, но и бывшего лорда, чуть ли не
само божество! Уверяю тебя, любой деревенский мальчишка, проводящий время в
мечтах возле кухонного очага, умеет рассказывать сказки ничуть не хуже.
– Матушка, но он не мог выдумать Мариуса! Возможно, что
мое воображение развито чересчур сильно, но он-то почти совершенно лишен его. Я
уверен, он видел все своими глазами!..
– Об этом я как-то не подумала, – ответила она с
легкой улыбкой. – Но он вполне мог позаимствовать историю Мариуса из тех
древних легенд и сказок, которые слышал когда-то…
