Мариус отставал от меня на несколько ступеней. И снова я
слышал и ощущал исходящую от него мощную пульсацию. У меня было такое чувство,
что вибрирует мое собственное тело.
Примерно на середине подъема ступени исчезли, и далее мы
пошли по тропинке, которая была, пожалуй, чересчур узкой даже для горных
козлов. Кое-где валуны и выступы горных пород образовывали нечто вроде барьера,
предохраняющего нас от падения в море, но по большей части тропинка была всего
лишь выступом на поверхности совершенно отвесной скалы. По мере того как мы
поднимались все выше и выше, мне становилось все страшнее смотреть вниз.
Один раз, ухватившись рукой за ветку, я позволил себе
оглянуться и увидел твердой походкой приближающегося ко мне Мариуса. Мешок был
перекинут у него через плечо, правая рука свободно опущена. Залив, бухта и
городок вдали казались игрушечными или созданными детской рукой из осколка
зеркала, песка и крошечных кусочков дерева. Отсюда был виден даже участок
расположенного за горами открытого моря с разбросанными по его неподвижной поверхности
темными силуэтами островков. Мариус с улыбкой подождал, а потом тихо произнес:
– Надо идти.
Словно зачарованный, я двинулся вперед и больше ни разу не
остановился, пока не достиг самого верха. Наконец я перелез через последнее
скопление заросших сорняками камней и встал посреди мягкой травы.
Впереди виднелись еще более высокие скалы и горы, а на их
фоне, выросший из недр этих гор, стоял огромный дом, больше походящий на
крепость. Все его окна были освещены. Огни горели и на его башнях.
Мариус обнял меня за плечи, и мы направились к дому.
Когда мы остановились перед запертой дверью, я почувствовал,
что объятия Мариуса слегка ослабли. Потом услышал звук открывающегося изнутри
засова. Дверь распахнулась, и Мариус снова крепко обнял меня. Он ввел меня в
широкий проход, который вполне сносно освещался двумя факелами.
Я чувствовал себя несколько озадаченным и потрясенным,
потому что никого вокруг не увидел, а ведь кто-то должен был отодвинуть засов.
Мариус обернулся и посмотрел на дверь, которая тут же захлопнулась.
– Задвинь засов, – сказал он.
Я удивился, что он не сделал это мысленно, как раньше,
однако немедленно исполнил его приказание.
– Так намного легче, – сказал Мариус, и на его
лице промелькнуло озорное выражение. – Я провожу тебя в твою комнату, где
ты будешь спать в полнейшей безопасности. Ты можешь прийти ко мне в любое
время, когда сам того захочешь.
Я не слышал и не видел признаков присутствия в доме
кого-либо еще. Но был уверен, что здесь есть люди. То тут, то там я чувствовал
запах смертных. К тому же все огни были зажжены совсем недавно.
Направо вела небольшая лестница. Когда мы поднялись по ней и
вошли в предназначенную для меня комнату, я остановился пораженный.
Это была огромная зала, одна стена которой выходила на
огражденную каменную террасу, нависающую над морем.
Оглянувшись, я увидел, что Мариус исчез. Исчез и мешок. Но
на стоящем в центре комнаты большом каменном столе лежала скрипка Ники, а рядом
с ней стоял саквояж с моими личными вещами.
При виде скрипки меня охватили и печаль, и радость. Я уже
боялся, что потерял ее навсегда.
В комнате были еще две каменные скамьи, а на подставке
горела масляная лампа. В дальнем конце я увидел в нише массивную двухстворчатую
дверь.
Открыв ее, я обнаружил небольшой проход, который сворачивал
в сторону под прямым углом. За поворотом стоял саркофаг с гладкой крышкой. Он
был выполнен из диорита, который, насколько мне известно, является одним из
наиболее твердых минералов на земле. Крышка оказалась невероятно тяжелой, а
когда я заглянул под нее, то увидел, что она окантована железом и запирается на
засов.
На дне самого саркофага лежали несколько блестящих
предметов. Когда я взял их в руки и на них попал луч света из соседней комнаты,
они засияли магическим блеском.
Среди них была золотая маска, соединенная с капюшоном,
собранным из множества пластин кованого золота. Черты лица на маске были отлиты
с большой тщательностью, губы сомкнуты, а узкие глазные щели открыты. Сама
маска была очень тяжелой, а капюшон, напротив, – легким и очень гибким,
подвижным. Присмотревшись, я увидел, что все пластины соединяются между собой
тонкими золотыми нитями. Были там и перчатки, сплошь покрытые тончайшими
золотыми пластинами. И наконец, внутри саркофага лежало большое одеяло из
красной шерсти, тоже с одной стороны расшитое золотыми пластинами.
Я догадался, что если я надену маску и перчатки и закутаюсь
в одеяло, то буду полностью защищен от света, в случае если кому-нибудь придет
в голову открыть крышку саркофага во время моего сна.
Хотя мне казалось совершенно невероятным, чтобы кто-либо
смог проникнуть сюда и открыть саркофаг. Дверь, ведущая в этот Г-образный
проход, тоже была обита железом и снабжена железным засовом.
Однако все эти предметы были полны таинственного очарования.
Мне доставляло удовольствие прикасаться к ним и представлять себя в них спящим.
А маска напоминала мне греческие маски Комедии и Трагедии.
Эти прекрасные вещи были вполне достойны находиться в
захоронении древнего царя.
С большой неохотой я положил их обратно.
Вернувшись в комнату, я снял одежду, которая оставалась на
мне в течение всех ночей, проведенных под землей в Каире, и надел чистую. Стоя
в этом принадлежащем вечности доме, я чувствовал всю абсурдность своего наряда.
На мне были сиреневый сюртук с перламутровыми пуговицами, украшенная кружевами
рубашка и атласные башмаки с бриллиантовыми пряжками. Но другого костюма у меня
не было. Как любой добропорядочный джентльмен восемнадцатого века, я черной
лентой перевязал волосы и отправился на поиски хозяина дома.
Глава 2
Весь дом ярко освещался факелами. Двери были распахнуты.
Окна ничем не закрыты, так как смотрели либо на море, либо прямо в небо.
Спустившись по небольшой лестнице, я вдруг осознал, что впервые за все время
моих странствий оказался в действительно совершенно безопасном убежище
бессмертного существа. Здесь было поистине все, что могло потребоваться
бессмертному, все, что ему хотелось иметь.
В коридорах на подставках стояли великолепные греческие
сосуды, а ниши украшали вывезенные с Востока огромные бронзовые статуи. Возле
каждого окна и на открытых террасах цвели прекрасные экзотические растения.
Мраморные полы повсюду покрывали восхитительные ковры из Персии, Индии и Китая.
Мне встретились огромные чучела диких зверей. Здесь были
бурый медведь, лев, тигр, даже слон, стоящий в отдельной просторной комнате,
ящерицы, по размерам похожие на драконов, сидящие на засохших ветвях хищные
птицы сами походили на ветви деревьев.
